В квартире все еще было тихо, но Стенстрём, очевидно, не терял времени даром, потому что уже через тридцать секунд внутри раздался приглушенный крик и звук удара. Мартин Бек заранее держал ключ в руке наготове и через десять секунд уже стоял в спальне у Сони Хансон.
Девушка сидела на постели. Стенстрём стоял в центре комнаты и зевал, а Ольберг держал его, завернув руку за спину.
Мартин Бек свистнул, и Колльберг, как скорый поезд, ворвался в квартиру. В спешке он опрокинул столик в прихожей. Ему не нужно было тратить время на то, чтобы открывать дверь.
Мартин Бек потер нос и посмотрел на девушку.
– Отлично, – сказал он, – отлично.
Она избрала реалистический стиль исполнения, на который он и надеялся. Она была босиком, без чулок, в тоненьком летнем хлопчатобумажном платье, из-под которого виднелись колени. Под платьем на ней наверняка больше ничего не было.
– Я только немножко оденусь и сразу сделаю кофе, – сказала она.
Они вышли в другую комнату. Она появилась очень быстро, теперь на ней были джинсы, коричневый свитер и шлепанцы. Уже через минуту на столе стоял кофе.
– Тот ключ, который вы мне дали, нужно немного подогнать, – сказал Ольберг. – Мне пришлось повоевать с замком, прежде чем удалось открыть дверь.
– Это не страшно, – сказал Мартин Бек. – Ты намного сильнее нас.
– Я слышал твои шаги на лестнице, – заметил Стенстрём, – в тот момент, когда Соня открывала дверь.
– Резиновые подошвы, – объявил Колльберг.
– Щель в шкафу превосходная, – сказал Ольберг. – Я видел тебя почти постоянно.
– В следующий раз вытащи ключ из двери, – заметил Стенстрём. – У меня было огромное желание закрыть тебя там.
Зазвонил телефон. Все замолчали. Девушка взяла трубку.
– Алло… да, привет… нет, сегодня вечером нет… ну, в ближайшие дни, у меня сейчас очень мало времени… познакомилась ли я с каким-то мужчиной… ну, это можно и так назвать.
Она положила трубку и посмотрела на них.
– Обычные дела, – сказала она.
XXVIII
Соня Хансон полоскала белье в ванной. Она закрыла воду и услышала телефонный звонок. Выбежала из ванной, бросилась к телефону, даже не вытерев рук.
Это был Бенгтссон.
– Комод уже повезли, – сказал он. – Они могут быть у вас минут через пятнадцать.
– Благодарю, очень любезно с вашей стороны, что вы позвонили. Я уже вам говорила, что не открываю никому, кто предварительно не позвонит, но я не рассчитывала, что вы так быстро его привезете. Мне нужно прийти заплатить к вам в контору или…
– Можете расплатиться с шофером, у него счет с собой.
– Хорошо, я расплачусь с ним. Вы очень любезны, большое вам спасибо, господин…
– Бенгтссон. Надеюсь, вы останетесь нами довольны, фрекен Хансон. Через пятнадцать минут вам его доставят. Спасибо и до свидания.
Когда он положил трубку, она набрала номер Мартина Бека.
– Комод будет здесь через четверть часа. Он только что звонил. Я просто чудом услышала этот телефонный звонок. Мне совершенно не пришло в голову, что когда в ванной включена вода, телефон совсем не слышно.
– Теперь тебе какое-то время нельзя будет принимать ванну, – сказал Мартин Бек. – Придется все время сидеть возле телефона. Не выходи на улицу и в прачечную, ну, в общем, в те места, куда ты обычно ходишь.
– Да, понятно. Мне идти туда сразу же после того, как привезут комод?
– Да. А потом позвони мне.
Он сидел в своем кабинете вместе с Ольбергом, который с любопытством вскинул брови, когда Мартин Бек положил трубку.
– Она пойдет туда через полчаса, – сказал Мартин Бек.
– В таком случае, нам остается только ждать. Хорошая девушка, она мне очень нравится.
После двух часов ожидания Ольберг сказал:
– Может быть, с ней что-то случилось?
– Спокойствие, – сказал Мартин Бек. – Она позвонит.
Через полчаса телефон наконец зазвонил.
– Что случилось? – спросил Мартин Бек и закашлялся.
– Начну с самого начала. Через двадцать минут после его звонка пришли два грузчика с комодом. Я на него как следует не посмотрела, только сказала, куда поставить. После их ухода выяснила, что это не мой комод, тут же собралась и пошла к ним жаловаться.
– Ты была там довольно долго.
– Да, там уже был какой-то клиент, когда я пришла. Я стояла за стеклом и ждала, а он каждую минуту на меня поглядывал, и мне казалось, что он хочет побыстрее спровадить того клиента. Он был очень расстроен, но я сказала, что за такую ошибку фирма не отвечает; мы даже поспорили, кто за что должен отвечать. Потом он попытался найти кого-нибудь, кто бы привез мне мой комод еще сегодня вечером.
– Ну и?
– Он никого не нашел. Обещал, что его обязательно привезут завтра утром. Сказал, что с удовольствием бы привез этот комод сам, а я ответила, что такого, естественно, не могу от него требовать, хотя с его стороны это очень мило.
– Гм. А потом ты ушла?
– Куда там, вцепилась в него, как клещ.
– С ним трудно разговаривать?
– Вовсе нет. Он выглядит немножко несмелым.
– О чем вы говорили?
– О том, что вокруг полно автомобилей, что раньше Стокгольм был намного приятнее. Я сказала, что если человек одинок, ему в этом городе не слишком весело, и он искренне согласился, но тем не менее утверждал, что лично ему хорошо, хотя он и одинокий.
– Как ты думаешь, ему было приятно с тобой разговаривать?
– Думаю, да. Но я не могла, естественно, сидеть там целую вечность. Он говорил, что иногда с удовольствием ходит в кино, но в компаниях не бывает. Потом я ушла. Он проводил меня до выхода и вообще был очень любезен. Что будем делать дальше?
– Ничего. Ждать.
Через два дня Соня Хансон еще раз пришла в контору.
– Я хотела поблагодарить вас за помощь и сказать, что комод довезли в полном порядке. Сожалею, что доставила вам столько хлопот.
– Ну, какие там хлопоты, фрекен Хансон, – сказал Фольке Бенгтссон. – Мы рады вас видеть в любое время. Всегда к вашим услугам.
В этот момент в кабинет вошел какой-то мужчина, судя по всему, начальник Бенгтссона, и их разговор прервался.
Выходя, она заметила, что Бенгтссон на нее смотрит. Когда она закрывала входную дверь, их взгляды встретились.
Медленно протекла скучная неделя, и они повторили попытку. На этот раз в качестве предлога снова использовали перевозку. Квартира на Рунебергсгатан была у нее недавно, и она еще не успела доставить туда все вещи, мебель и прочее.
