Не все заклятия получились одинаково могущественными, часть чёрных тенёт рассыпалась под ударами белых клинков; но большинство достигли цели – опутывали ангелов, спелёнывали их, прижимали к полу, стягивались всё больше и больше – пока не становились размером с кулак, источая свирепый чёрный же, незримый огонь.
– Эварха!.. – Хаэльдис. Глазищи огромные, судорожно тянет его куда-то в сторону.
А сверху, расталкивая бестолковую стаю крылатых, уже нависала Древняя. Она, похоже, сделалась ещё больше; громадный лик презрительно искривился, и это было не выражение бесполого предводителя, командовавшего ангелами на Идиллии – ловец узнавал Древнюю, ту самую, что встретила его на ступенях глубоко ушедшего в болота храма.
«Сейчас она за всё заплатит, – мелькнуло у Эвархи. – Сейчас все получат своё – и я в первую очередь».
– Беги! – вдруг выкрикнул Ричард д’Ассини и мгновением позже это повторили оба монаха, и Бенедикт, и Магнус. – Беги!..
– Он не понял, – Динтра оказался рядом, поволок за собой.
– К-куда?! – взвизгнула дева Хаэльдис, повисая на лекаре.
– Их слишком много! – рявкнул д’Ассини, указывая на роящихся над головой ангелов. – Нам пока не справиться! Он ей нужен! Не мы! Беги, Эварха!
– Куда?! – повторил тот следом за Хаэльдис.
– Никуда! Выиграть время, пока мы разделаемся с крылатыми!.. Пусть за тобой погоняется!..
«Ничего себе!» – очень хотелось возмутиться Эвархе, но в следующий миг они с Динтрой оказались уже подле запертых дверей.
– Там – магистры с братьями! – задыхаясь, предупредил отец Бенедикт.
Ричард кивнул.
– Клара!.. Райна! Помогите им, расчистите путь!..
Чародейка и воительница не мешкали.
Вторая волна ангелов устремилась сквозь разбитый купол, огненные мечи сияют, и сами они сделались словно наконечники солнечных копий – оружие добра и света, как уверяли святые отцы Игниса.
Сколь ни трудны были заклятия кардинала Карраско, сколь ни мало времени имели чародеи и чародейки Долины – но волшебство работало. Особенно после того, как лекарь Динтра с размаху швырнул об пол целую пригоршню амулетов.
Чёрные полотнища вновь устремились навстречу крылатым, но на сей раз те были готовы.
Ангелы прянули вперёд, не слепо, не очертя голову – а нацеливаясь каждый в одного из магов Долины.
– А-ах!.. – оборвавшийся крик.
Мелисса Отвин успела выпустить на волю спелёнывающие чары, и полотнища мрака охватили сияющего ангела; охватили, но недостаточно быстро.
Меч из белого пламени рассёк чародейке грудь.
Динтра дёрнулся, как от удара; мягко, стремительно, развернулся на месте. Эварха оцепенел – на исчезающее мгновение он увидел совершенно другого человека, седого, худого и жилистого, словно старый волк. Под личиной старого пузатого лекаря скрывался кто-то совершенно иной, и этот иной заставил ловца, несмотря на близость разъярённой Древней, едва не отдать концы от ужаса.
– Клара! Райна! – двери уже распахивались. – Сами! Я нужен здесь!..
Динтра бросился к упавшей Мелиссе.
Засовы уже отодвигались. Створки дрогнули, поползли в стороны; за ними – непроглядная темнота, тоже сотворённая чарами.
– Кирия! – Воительница вскинула щит, прокрутила топорик над головой. И – ринулась вперёд.
Хаэльдис с неженской силой поволокла Эварху следом.
За их спинами ангелы пытались увернуться от ловчих полотнищ тьмы; замелькали молнии и огнешары, маги отбивались.
– Клара! – гаркнул д’Ассини. – Не дай ей добраться до него!.. Не дай, покуда мы не…
Чародейка поспешно кивнула. Всё было понятно и так.
Валькирия вздрогнула, втянула голову в плечи – о её щит словно разбилось что-то полупрозрачное, – а затем в него воткнулась и настоящая стрела.
Клара в ответ размахнулась рубиновой шпагой; с лезвия сорвались огненные росчерки, призрачные клинки, канули в темноту, и та ответила предсмертными воплями.
– Dýrð!
[4] – Валькирия уже оказалась в самой гуще схватки. Монахи встретили её сплошной стеной, выставив копья; но Райна закружилась, завертелась, успевая и подставлять щит под удары, и рубить сама.
Над плечами валькирии пронеслись алые сполохи призрачных клинков, посланные Кларой; люди в чёрных сутанах падали и уже не поднимались.
А за спиной нарастал яростный рёв, и Эварха знал – это глас Древней, взбешённой тем, что добыча ускользает.
За спиной колыхнулась сила, и монахов словно разбросало в стороны. Проход был открыт, и в него устремилась дева Хаэльдис, вмиг опередив и Клару, и Райну.
Последний взгляд, брошенный назад ловцом – вот упала на одно колена Рита Рикарди, Динтра возле неё, что-то пытается сделать; вот сжимают очередного ангела чёрные объятия кардинальской ловушки; вот ещё один угодил в западню, но его клинок словно отделился от тела, полетел, подобно стреле, отыскав горло Канта Рокденна…
Дальнейшего он не видел – дева Хаэльдис тащила его вперёд, и можно было только бежать.
* * *
Хаген, тан Хединсея, знал, что такое сражаться спина к спине и плечо к плечу. Он знал, что такое сражаться, когда некуда отступать. Вот как сейчас, к примеру.
Конечно, это никак не соответствовало образу старого лекаря, толстого и одышливого, большого любителя молоденьких девушек. Ну и пусть – на этот случай у него всегда имелось давно заготовленное объяснение, мол, живу долго, странствовал много, в молодости чему только не пришлось обучиться, ибо как скромному лекарю себя защитить!..
Мелиссе Отвин он помочь уже не успевал. Рита Рикарди истекала кровью и держалась только на его чарах; быть может, в своей операционной, в Долине, он ещё сможет её спасти – только бы дотянула; и, может, дотянет – потому что замысел их сработал, Древняя с глухим рёвом развернула крылья, поднимаясь ввысь: здесь ей больше нечего было делать.
Она освобождалась от заклинаний святых братьев, сомнений не было. Но разом и слабела её власть над ангелами; те не последовали за ней, продолжая атаковать чародеев. А может, в этом был её истинный план – ей нужен был один только Эварха, а остальные просто служили помехой. Так что, быть может, Древняя сейчас преследует ловца, в душе хохоча над глупыми чародеями, отпустившими его от себя.
– Держимся! – выкрикнул Ричард. – Держимся, братья, их не так много осталось!..
Заклятия кардинала Карраско и впрямь работали. Работали, но и брали за это поистине непомерную цену.
Динтра осторожно выдохнул, опуская обмякшую Риту Рикарди – он сделал всё, что мог, оставалось надеяться, что немолодая чародейка продержится до конца битвы.
