Вы – скорее человек действия, а не рефлексии, но в сложной ситуации не теряете рассудительности, и это Вас не раз выручало.
Таинственное Вас не пугает и не отталкивает, а, наоборот, интригует и притягивает.
Вы не боитесь новизны и эксперимента, но не любите лишнего риска. Семь раз отмеряете, прежде чем отрезать.
Вы умеете находить компромиссы и уклоняться от лобовых столкновений, ссор, не любите «выяснять отношения».
Работать и делать важные дела Вы предпочитаете не в одиночку, а в команде.
Вы склонны к пессимизму (выбирая средство передвижения, сели в ладью к Харону) и склонны оценивать жизнь в лунном, а не солнечном свете.
Если психологический портрет получился не похож, вспомните, в каком пункте Вы колебались, вернитесь туда и пройдите по другой ветке.
Часть четвертая
ветвь пятая
Глубоко вздохнула. Побежала на бульвар к веселому Гоголю.
Прожить последние три месяца самураем – это, наверное, прекрасно. Только я никакой не самурай.
Нужно было сделать крюк: по подземному переходу на ту сторону площади, потом еще вдоль тоннеля. Выйдя на угол Гоголевского бульвара, я набрала номер Льва Львовича еще раз, уже безо всякой надежды. Он не взял, но включился автоответчик.
И очень хорошо. То, что я собиралась сказать, нужно было выпалить разом. На это у меня сейчас пороху бы хватило. Но не на то, чтобы услышать что-то в ответ.
Я никогда и никому об этом не говорила. И не вспоминала про это. Старалась не вспоминать.
– Лев Львович, я не приду. Потому что вы не знаете про меня главного. Из-за чего я такая, какая я есть. Помните мою депрессию, три года назад? Конечно, помните. Вы никогда не спрашивали, а я не говорила… Я попала в автокатастрофу. Была за рулем. Машина перевернулась и загорелась. Со мной была дочка, четырехлетняя. Я сама вылезла, а ее не вытащила. Потому что машина горела, и было страшно. Дочка кричала, а я не могла двинуться с места. Вот такой из меня самурай. И куда мне от этого деться? Я получила от судьбы то, чего заслуживаю. Туда мне и дорога. Всё.
От волнения я не поняла, успело ли всё записаться. Неважно. Главное, что я это проговорила вслух. Впервые.
Я спрятала телефон.
Каменный Гоголь лукаво улыбался мне с высоты, из-под столбов таращились круглыми глазами маленькие веселые львы.
За оградой стоял Громов и махал мне рукой. Он был торжественный: в костюме, белой рубашке, галстуке.
– Прекрасная новость, Антонина, – сказал Громов, пожимая мне руку. – Ночью умер один из моих учеников. Вы его не видели, он последнюю неделю уже не вставал. Мне позвонила вдова. Умер он в ясном сознании и с улыбкой. Я спас еще одного. Мой груз стал легче.
– Рада за вас, – пробурчала я, еще не придя в себя после моего телефонного харакири (тьфу, привязалась самурайская тема!). – Вы меня из-за этого так срочно вызвали?
– Нет. – Олег Вячеславович, не выпуская моей руки, пристально смотрел на меня. – Я думал про вас. Я вас чувствовал. И понял, что мы очень похожи. На вас тоже лежит какой-то тяжкий груз. Не говорите какой. Помните о дистанции. В любом случае только вы сами можете от него избавиться.
– Не могу.
– Можете. Я объясню как. У нас ведь целых три месяца. Этого должно хватить, чтобы я расплатился со своими долгами и подготовил вас.
– То есть как?! – переполошилась я. – Вы обещали, что еще одно занятие, и я обрету покой! Мне очень нужен покой! Вы не представляете, что со мной происходит! Сегодня мне еще хуже, чем было вчера!
– Чтобы подготовить вас к смерти, хватило бы одного занятия. Но я должен подготовить вас к жизни. Это гораздо трудней.
«И этот туда же», – с тоской подумала я.
– Какой в этом смысл? Зачем?
– Мне нужно оставить кого-то вместо себя. Вы – годитесь. В этом и заключалось мое озарение. Я сброшу груз и уйду. Но я должен оставить кого-то, иначе я не смогу уйти с чистым сердцем. Мы будем заниматься каждый день. Я научу вас работать с больными душами. У вас получится, я знаю. И как только вы будете готовы, а я расплачусь со своими долгами, мы уйдем вместе. Вы проводите меня на ту сторону тоннеля, мы попрощаемся, и вы вернетесь обратно.
Громов держал меня за руку, но смотрел куда-то вверх. Глаза у него оказались ярко-голубые. А может быть, в них просто отражалось весеннее небо.
– Я…не понимаю… Да как же я оттуда вернусь?
– Вернетесь. Я помогу вам. Я знаю, как это сделать. Вы очнетесь, выздоровеете. И будете помогать обреченным преодолевать страх.
– Вы что, забыли? У меня рак в терминальной стадии!
Он небрежно пожал плечами.
– В момент второй смерти у меня были ранения, не совместимые с жизнью. Но я очнулся и, как видите, жив-здоров. То же произойдет и с вами. У души есть свои ресурсы. Метастазы исчезнут. Вы больше вообще не будете болеть, никогда. Останется только груз, который будет вас тянуть книзу. Но дело, которым вы станете заниматься, поможет вам избавиться от этого бремени.
– Вам-то легко, – пожаловалась я. – Чистая арифметика: столько-то душ угробили, столько-то спасли. И свободны. А когда освобожусь я?
– Вы это поймете сами. Почувствуете. Тогда подготовите себе замену. И отправитесь в вольный полет.
Громов скользнул по мне взглядом и снова уставился в небо.
☛ ВЕРДИКТ
Цепочка решений, которые Вы принимали в пунктах разветвления сюжета, определилась формулой Вашего подсознания и складом Вашей личности. В результате получился жанр и финал, который позволяет предположить о Вас следующее.
Вы склонны к рефлексии, стараетесь уклоняться от потенциально опасных и конфликтных ситуаций.
Склад характера довольно холодный, эмоции в Вас не бурлят. Тип мышления – умозрительный. Хорошо развиты фантазия и восприимчивость к искусству.
Теория дается Вам легче, чем практическая сторона жизни.
Вы довольно добродушны, у Вас хорошее чувство юмора. Советую дожить до старости – у Вас будет неплохой шанс достичь мудрости.
Если психологический портрет получился не похож, вспомните, в каком пункте Вы колебались, вернитесь туда и пройдите по другой ветке.
Часть четвертая
ветвь шестая
