Какое-то едва уловимое движение позади нее заставило Тиффани резко обернуться – вслед за ней в шатер вошел водитель. Ее вновь охватила паника.
– Мне нужно в аэропорт! – дрогнувшим голосом, едва сохраняя самообладание, сообщила она.
Водитель неторопливо двигался к ней.
– Мне нужно ехать!
И тут наконец он посмотрел прямо ей в глаза.
– Джафар… – Ошибки быть не могло.
– Неужели ты думала, что я позволю тебе так просто уехать?
Ну почему всякий раз, когда ему надо было проявить твердость, Тиффани выглядела особенно беспомощной и бесконечно желанной? Вот и сейчас она смотрит на него полными сомнения и отчаяния глазами, такая беззащитная и такая прекрасная… Мог ли он предположить тогда, когда увидел ее впервые, что она околдует его? А если бы знал, какую власть обретет над ним эта женщина, предложил ли бы ей пойти с ним на сделку. И сам себе незамедлительно ответил: «Да!»
– Да! – в унисон с ним резко ответила она.
– В таком случае ты сильно ошибалась.
– Но почему ты привез меня сюда? – Она обвела рукой шатер – его убежище, которое он мог поставить где угодно, когда ему надо было побыть одному. Сегодня он раскинул свой шатер посреди пустыни, вдалеке от своего дворца, от аэродрома, где его указаний ждал готовый к взлету самолет. И он был почти уверен, что отменит этот полет, но решимость на лице жены сильно пошатнула его уверенность.
– Потому что здесь мы можем побыть наедине. – Он подошел к ней вплотную с улыбкой, а она стояла перед ним гордая и неприступная. Настоящая королева. И да, он хотел, чтобы она осталась с ним, чтобы родила ему наследника. Он надеялся, что еще не слишком поздно вернуть ее, что она не презирает его за то, что с ней произошло. Жалел, что не сумел защитить ее от наглых поползновений Симдана и в их первую брачную ночь.
«Но тогда бы у тебя не было столь веской причины настаивать на том, чтобы она осталась, – закралась предательски неприятная мысль. – И ты потерял бы женщину, которую любишь».
– Но я не хочу быть с тобой наедине, – строптиво возразила она. – Я хочу домой, в Англию.
– Хорошо, ты отправишься туда, если действительно так сильно хочешь именно этого. Я прошу лишь об одном – останься со мной на одну ночь.
Дерзкая просьба, но он ведь отчаянный и отважный мужчина. И, кроме того, человек, который сделает все для того, чтобы получить желаемое.
Ахнув, Тиффани отступила от него на шаг.
– Нет, Джафар.
– В эту ночь не случится ничего, что ты не захочешь, – заверил ее он, вспоминая, как в их первую брачную ночь она просила любить ее, воплощая ее самые смелые фантазии. Тогда он показал ей свою страсть, но сегодня должен показать другое – любовь.
– Мы оба знаем, что произойдет. – Туше!
– В тот раз ты сказала, что ты девственница и что хочешь стать моей, – мягко парировал он, снова чувствуя себя виноватым.
Она чуть покраснела, опустила ресницы.
– Это больше не имеет к нам отношения. Теперь мне надо думать о ребенке.
– Я хорошо это понимаю. – Он протянул ей шелковый палантин. – Накинь это и пойдем со мной. Хочу показать тебе кое-что.
Нехотя она накинула на голову платок, прикрыв кремовым шелком роскошные каштановые волосы.
– Ты поймешь, почему я выбрал пустыню. Почему выбираю для отступления именно этот путь. Сюда.
Он вышел из шатра под жаркие лучи утреннего солнца и зашел в соседний шатер – поменьше своих передвижных покоев. Здесь на насесте сидел и терпеливо ждал его сокол.
– Боже мой… – выдохнула Тиффани, когда Джафар надел толстую кожаную перчатку и пересадил птицу себе на руку.
– Ее зовут Шая, – сообщил он, не сводя с Тиффани глаз и успокаивающе поглаживая сокола по перьям. – Она хочет летать. Обычно я выпускаю ее намного раньше, но сегодня хотел, чтобы ты была здесь и посмотрела, как она летает.
– Какое отношение это имеет к нам? – Тиффани недоуменно покачала головой.
– Идем, – позвал Джафар и вышел из шатра. Тиффани последовала за ним.
Едва они вышли, ветер подхватил ее юбку, норовя обнажить ноги, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы усмирить легкую ткань. Однако Джафар успел увидеть ее молочно-белое нежное длинное бедро и мгновенно ощутил прилив желания.
– Сейчас она полетит. – Он снял с головы птицы колпачок, и она тут же расправила крылья и, резко оттолкнувшись от его ладони, взвилась в небо. Он хотел показать ей, что отпустит ее на свободу, если она пожелает улететь. Даже если это убьет его.
От восторга у Тиффани перехватило дыхание.
– Как прекрасно видеть ее на свободе.
Джафар улыбнулся: именно на такую реакцию он и рассчитывал. Понаблюдав за птицей, он вытянул вверх руку, и сокол вернулся на его ладонь.
– А теперь она вернулась ко мне – по собственной воле. Завтра я освобожу тебя, но надеюсь, что после сегодняшней ночи ты не захочешь улететь от меня навсегда и примешь то, что я могу и хочу дать тебе. – Он замолчал, чувствуя, что не готов признаться ей в любви. В голове крутилась мысль о ее настойчивом желании вернуться в Англию. Он горд, а она так хочет уехать от него, а значит – она не любит его… Если бы любила, не думала бы об отъезде. Ее решимость не позволила ему открыть ей свое сердце.
Тиффани не нашла что ответить на откровение Джафара. Неужели он считает, что еще одна ночь страсти способна изменить ее решение и заставить остаться? Хотя бы, чтобы довести до конца заключенную между ними сделку? Еще одна ночь в объятиях этого мужчины, ночь, наполненная его поцелуями и ласками… О да, она хочет этого. Но… согласиться не может. Потому что, как это ни печально признавать, такая ночь может заставить ее остаться с ним. А она должна уехать.
– Завтра мое решение останется прежним. Ночь ничего не изменит.
Ему пришло в голову, что, возможно, проведя с ней ночь, он сможет отсрочить ее отъезд, но не более того. Он ясно дал ей понять, что не любит и никогда не полюбит ее, что не хочет ребенка. И чтобы убедить ее в обратном, одной ночи будет мало. Слишком мало.
– Тогда мне придется сделать многое, чтобы ты передумала.
С этими словами он надел колпачок на голову соколицы и вернулся в шатер. Тиффани последовала за ним и с удовольствием окунулась в прохладный сумрак шатра после яркого зноя пустыни. Джафар что-то тихо и очень нежно говорил Шае на своем языке, поглаживая ее. Его движения были такими осторожными и мягкими, что Тиффани невольно вспомнила их ночи после свадьбы и его бережные ласки. Ночи, наполненные трепетной страстью, а для нее – и любовью.
– Я должен заставить тебя передумать.
Посадив птицу на насест, Джафар подошел к Тиффани и посмотрел ей в глаза. Потом молча развернулся и вышел из шатра под палящие лучи беспощадного солнца, словно давая понять, что больше не желает слушать ее возражений. Она торопливо перебралась вслед за ним в первый шатер. Роскошь палатки погрузила ее в мир грез. Аромат благовоний, тихая музыка, калейдоскоп ярких цветов – красного, фиолетового, оранжевого, золотого… А посреди этого великолепия стоит мужчина ее мечты – бессердечный и неприступный король пустыни.
