— Ложись!
Воин упал ничком, когда Джесс навалилась на него сзади. Он посмотрел вверх. Два больших канюка парили над их головами, поджидая случая схватить зазевавшегося путника.
Лог-а-Лог вложил камень в пращу и вздохнул в изнеможении:
— Жара, жажда, пустыня, огромные птицы. Что еще?
Праща была ненадежным оружием против канюков, поскольку большие птицы всякий раз замечали брошенный камень и легко уворачивались.
Орландо призвал прекратить стрельбу:
— Хватит, хватит! Вы только попусту тратите силы. Матиас, ты охраняй голову колонны, а я возьму на себя тыл. Если они подлетят слишком близко, мы получим возможность сбить их мечом или топором, этого с них будет довольно.
Словно почувствовав, что делается внизу, оба канюка атаковали совместно. Они упали так стремительно, что никто не успел ничего сделать. Раздался крик, и две огромные птицы поднялись в воздух, унося в когтях землеройку. Из небесной синевы к ним подлетела еще одна птица, которая, раскинув крылья, спускалась в воздушных потоках.
— Смотри, их уже трое.
— Это не канюк, он нападает на них! Налетев на канюков, как стремительный таран, незнакомая птица заставила их отпрянуть и выронить из когтей землеройку, которая шлепнулась на землю в туче пыли. Эта новая птица, которая казалась более крепкой, чем канюки, принялась бить их крыльями, помогая себе когтями и клювом и зловеще ухая во весь голос, пока не прогнала тех прочь. Описав круг и убедившись в том, что хищники улетели, птица приземлилась рядом с Орландо. Это был cэp Гарри Муза.
Не осудите, сэр, сурово —
Мне совесть учинила суд,
В тоске я в небо прянул снова —
Я снова перед вами тут!
Матиас подбежал с приветствиями к сове:
— Вы как раз вовремя, сэр Гарри. Благодарим за помощь!
Сэр Гарри моргал от яркого солнца:
Как счастливо я бы летал под луной!
Не скрою, мне страшен полуденный зной.
От жара немея, летаю во тьме я,
Лишь скроется солнце за твердью земной.
Боец-землеройка, схваченный канюками, пострадал не слишком сильно. Он тотчас раскрыл свой вещевой мешок и предложил сове припрятанную им половинку кекса. Сэр Гарри с важностью принял подарок, вежливо поклонился, но затем самым недостойным образом слопал его.
— М-м-м, превосходновкусссно!
Стихотворец вперевалку шел вслед за Матиасом, который пояснял ему ситуацию:
— Боюсь, у нас осталось мало провизии. Мы можем предоставить вам лишь тот рацион, которым ограничиваемся сами. Не пытайтесь уверить меня в том, что вы и вправду мучились угрызениями совести, сэр Гарри. У вас, должно быть, имелись иные причины, которые заставили вас проделать весь этот путь вслед за нами?
Тот ответил:
Мою уловку вы раскрыли.
Признаюсь, совесть чтоб очистить,
Вдогонку я расправил крылья
Ко хлеба ради и корысти.
Я одинок, я жил в печали,
Пуститься в путь — взыграла кровь.
Слыхал, есть дом у вас, — нельзя ли
И мне найти в Рэдволле кров?
— Этот зануда уест все аббатство! — задиристо фыркнул Бэзил.
Матиас посмотрел на зайца с осуждением:
— Бэзил! Вежливость и хорошие манеры нам ничего не стоят…
Старый заяц сердито сверкнул глазами и распрямил уши:
— Ох, ладно, где желудь, там и дуб. Полагаю, ему хорошо заживется у нас в Рэдволле. Хм, но не мне, когда на меня будут сваливать всю вину за то, что с кухни в очередной раз исчезла порция обеда, каково?
Сэр Гарри подскочил на месте:
Вы поняли друга — иного не ждал!
Теперь — решено, и ни тагу назад.
А если из кухни исчезнет еда,
Вините меня — я во всем виноват.
— Будьте спокойны, я так и сделаю, — пробормотал Бэзил сквозь зубы.
Орландо вытянул шею, заслоняя глаза от солнца своей могучей лапой:
— Я вижу темную тень. Может быть, это и есть та черная линия на карте. Мы доберемся до нее примерно к заходу солнца.
Расчет Орландо оказался верным. Солнце едва начало погружаться за горизонт на западе, когда они остановились у края огромного ущелья. Охваченные благоговейным трепетом, они смотрели на мощную расселину, прорезавшую землю до самого основания. Орландо и Матиас заглянули за край.
— Во имя меха и когтей! Вы только взгляните!
— Как же мы перейдем такую широкую трещину? Сэр Гарри откинулся, опираясь на перья хвоста:
Хоть я и первейшая птица-поэт,
Но ныне признаюсь, что слон моих лет!
Лог-а-Лог бросил камень в бездну. Оттуда не донеслось ни звука, ни даже эха.
Орландо на память процитировал строки из стихотворения:
С иссушенных земель да не отступишь пенять,
Гляди оттуда шшз, где будешь ты стоять,
Где страх и тьма на дне и где не слышен звук падения камней.
Джабез в изумлении качал головой:
— Так вот что означала эта черная полоса на карте!
37
У загаженных стен когда-то опрятного спального покоя, между перевернутыми кроватями валялись гниющие огрызки фруктов и изорванные простыни, одно из окон было разбито специально для того, чтобы грачи и сороки могли влетать и вылетать через него. Железноклюв занял лазарет под свой штаб. Мангиз обследовал шкафы, засовывая клюв во все склянки с травяными снадобьями сестры Мей.
— Йаг-га! Зачем эти земнолапые хранят сухие листья и травы? Они же не годятся для еды, какой от них прок?
Железноклюв взгромоздился на деревянный стул сестры Мей.
— Откуда мне знать, Мангиз. У земнолапых наверняка полно запасов еды и питья в Пещерном Зале. Настало время подумать о дальнейшем наступлении. Мы войдем туда и вытащим их наружу.
Мангиз сидел на шкафу с медикаментами, качая головой:
— Это будет все равно что давить валуном муравья. Уверен, что у этой проблемы существует лучшее решение.
— Тогда подскажи его мне, Мангиз. Ты — мой прорицатель. Проясняются ли видения перед твоим внутренним оком?
— Оно все еще затуманено той мышью в доспехах, но я не полагаюсь на видения и мечты. Скоро у меня созреет идея.
— Ка-чха! Думай побыстрее, Мангиз, а то лето кончится. Когда облетят побуревшие листья и подует холодный ветер, от этих земнолапых должно остаться одно воспоминание, и я буду единовластно править в моих красно-каменных палатах.
Кротоначальник не терял времени. Его артель быстро прорыла туннель от Пещерного Зала к цветнику. Они вывели его на поверхность недалеко от западной стены и высунули из отверстия морды на солнечный свет.
