Если же пятый номер окажется «не тем психом», то вышеупомянутый субъект непременно узнает о продаже медали, и тогда это будет уже не наша проблема. А, например, самого Номера пять. Не очень гуманно. Да и сомнительно.
Вздохнув, я выбралась из «Фольксвагена» и неспешно направилась в ресторан. Мне было важно оказаться за столиком раньше Номера пять, чтобы, так сказать, оценить его параметры. Ведь, если я застану его уже сидящим за столом, определить его рост будет крайне затруднительно.
Едва я расположилась за столиком в полупустом зале, как завибрировал мой телефон.
— Евгения? — звонил Номер пять, как я обозначила его в контактах. Я подтвердила, что я — это я, и в следующее мгновение Номер пять появился у входа в зал. Мужчина лет сорока, действительно невысокий, направлялся к моему столику сдержанной, слегка пружинистой походкой. Все еще держа в руке телефон, он встретился со мной взглядом и, слегка кивнув, нажал отбой. «Вызов завершен». Что ж, экономно, ничего не скажешь.
У меня было время его рассмотреть, пока он приближался. Ничем не примечательная, хотя и приятная внешность: гладко выбритое лицо, одежда — темный джемпер и джинсы — явно из дорогого магазина. Неброский повседневный шик. Должна признаться, я пришла в некоторое замешательство. Он или не он? Я поняла, что с ходу ответить на этот вопрос попросту не смогу. Блицкриг провалился.
— Значит, Павел Агафонов жив, — огорошил меня Номер пять, едва мы обменялись приветствиями. — Кстати, я не представился. Виталий Дерюжников, одно время имел честь работать бок о бок с вашим клиентом.
— Вот как, — я изумленно посмотрела на своего визави, и в его глубоко посаженных светло-карих глазах мне почудилась насмешка. Дерюжников кивнул:
— Не вижу смысла играть в кошки-мышки. Мы работали с Павлом в Москве, потом я перевелся в Питер. Но в Москве все же бываю по делам, вот почему я сказал, что вам повезло.
— Иначе мне пришлось бы лететь в Питер? — осведомилась я не без сарказма.
Мой собеседник лишь снисходительно пожал плечами.
— Вам ведь надо продать медаль, — он сделал особое ударение на слове «вам». — Кстати, как вы решились оставить Павла без присмотра?
Я была окончательно сбита с толку. Он что, издевается? Теперь я почти уверилась, что Дерюжников и есть тот самый шантажист. Ему известно, что я — телохранитель Павла, а также то, что Павел остался без охраны, поскольку я в данный момент наслаждаюсь обществом самого господина Дерюжникова.
— Ему ведь сейчас ничего не грозит, не так ли? — Я решила пойти ва-банк, и во взгляде Дерюжникова мелькнуло недоумение.
— Вам лучше знать, — отозвался он.
Мы несколько секунд молча изучали друг друга, затем он произнес:
— Я наслышан о вас, Евгения. Ваши способности не могли остаться незамеченными, вы ведь понимаете.
Меня словно окатили ледяной водой. Будь Дерюжников тем, кого мы ищем (или, наоборот, от кого бегаем), он вряд ли стал бы распространяться на эту тему. Кроме того, если Дерюжников — коллега Павла, то наверняка владеет хотя бы основами боевых искусств. У типа, с которым мне довелось вступить в единоборство, подобных навыков не наблюдалось. Итак, все свелось к единственному вопросу: отдать медаль Дерюжникову или нет? А может, стоит рассматривать его как возможного союзника и попросту выложить все начистоту?
— Можно взглянуть на медаль? — спросил между тем Дерюжников, не подозревавший о терзавших меня противоречиях. Я молча положила перед ним футляр с медалью, которая мне уже осточертела.
Дерюжников, взяв футляр обеими руками, внимательно рассмотрел медаль.
— Да, это тот самый экземпляр, — произнес он, осторожно перевернув медаль.
Он еще некоторое время разглядывал ее, затем, не поднимая глаз, спросил:
— Сколько вы за нее хотите?
Я назвала сумму, предложенную Павлом.
— Беру, — коротко ответил Дерюжников, ни секунды не колеблясь. Перевод денег на счет Агафонова занял несколько минут, и я испытала некоторое облегчение. Как бы там ни было, а с редкой медалью из Эквадора я наконец распрощалась. Больше мне не придется путешествовать с этим раритетом по городам и весям.
— Не знаю, вспомнит ли меня Павел Агафонов, если вы передадите ему мою благодарность, — Дерюжников пристально смотрел на меня. — Да и захочет ли он вообще вспоминать ту часть своей жизни…
Я молчала с каменным лицом. Дерюжников рассмеялся:
— Не беспокойтесь! Я не собираюсь расспрашивать вас о подробностях его жизни нынешней.
Он не слишком со мной церемонился, позволяя себе откровенные насмешки в мой адрес, причем порой довольно злые. И все же чем-то мне Виталий Дерюжников нравился. Было в нем нечто настоящее, как ни трудно это объяснить.
Я уже выезжала на шоссе, ведущее прямиком к «Заморью», когда на смартфоне высветился незнакомый номер. Кто-то неведомый жаждал пообщаться со мной. Я слегка сбросила скорость.
— Слушаю.
— Слушай, ты! …! — ударил мне в барабанную перепонку хриплый и одновременно странно визгливый голос. — Где медаль?! Или несешь мне ее в зубах, или я сделаю вашу девку от уха до уха!
В трубке что-то глухо зашуршало, потом раздался сдавленный женский крик.
— Ну! — опять тот же мерзкий хриплый дискант.
В тот же миг в трубке раздались рыдания и крик Габриэллы:
— Евгения! Дайте ему то, что он просит! Он убьет меня!
И тотчас следом рык, переходящий в визг:
— Ты все поняла, …?!
Это уточнение, видимо, потребовалось потому, что Габриэлла кричала по-итальянски.
— Да.
— Где медаль?!
— Я везу ее вам.
— А ты где?!
— Еду в Подмосковье.
— У тебя три часа, чтобы отдать мне медаль! А то начну возвращать вам вашу девку по частям! Прямо у вас на глазах! — Мне казалось, что смартфон вот-вот разлетится на мелкие осколки от этого жуткого визга. Внезапно вызов завершился и воцарилась тишина. Однако длилась она лишь несколько секунд, поскольку тотчас же высветился номер Павла. Да, с ним непременно надо пообщаться, но сейчас важнее другое.
Сбросив номер своего клиента, я набрала Дерюжникова, мысленно возблагодарив себя, что сохранила и вообще заполучила этот контакт.
— Да, — услышала я через пару гудков.
— Виталий! — В тот момент я не отдавала себе отчета, что назвала своего шапочного знакомого по имени, хотя у меня для этого не было никаких оснований. — Срочно нужна медаль! Жену Павла захватили в заложники, похититель ее убьет, если не получит медаль!
В трубке воцарилось молчание.
— Медаль надо отвезти в «Заморье» как можно быстрее, иначе ее убьют! — Я сама была уже недалека от истерического припадка.
