– Ладно, – вздохнул Зак, поняв, что сегодня точно не его день, – тогда и я с тобой.
Он приготовился спорить с зятем, который по неписаным правилам должен был начать отговаривать друга от этого решения, но Тан опять все испортил.
– Вот и отлично, Зак! Ты молодец. Правильно решил. Представляешь, как мы с тобой врагов отсюда шарахнем? – тиская плечи друга, возбужденно радовался он. – Вот если я твою стену огня да своим вихрем на них погоню, остальным уже делать нечего будет!
– Посмотрим, – буркнул маг, потирая свои многострадальные кости. – Но с Дорисией и мамой, чур, сам договариваешься.
– Хорошо-хорошо! Договорюсь, не беспокойся. А пока неплохо бы притащить сюда стулья, я не собираюсь всю ночь на ногах стоять.
Зак вспомнил, чем закончилась для несчастного алхимика просьба принца принести стул, и тихонько хихикнул. Этого Крата магистры после еле отыскали, связанного и избитого, в подвале его личного замка. Видимо, собственные рабы постарались, обнаружив жестокого хозяина в самом плачевном состоянии. У Гасана с братьями точно не было времени с ним разбираться. Он пытался по следу портала определить, куда маг увел Наташу.
А Крата маги пытались после вылечить, но безуспешно. Нет, тело ему восстановили, а вот разум… Хотя он и до того был не совсем нормальным, но после погрома и вовсе несмышленым стал. Вот и живет теперь у родственников, взявших его доглядеть за наследство. Все же замок в горах – пусть и не самое стоящее имущество, а вдруг кому-нибудь да приглянется.
– Будут тебе стулья, – снисходительно хмыкнул маг и щелчком пальцев перенес на мост пару кресел из холла комендантского дома.
– Вот это другое дело! – обрадовался Танио и, подтащив кресло к бойнице, шлепнулся в него.
– Только не говори, что теперь тебе не хватает только горячего взвара, – предупредил Зак, усаживаясь рядом.
– Ну… попозже можешь достать и взвар, – покладисто согласился Тан.
Зак даже поперхнулся от такой наглости.
– Умеют же эти маги устраиваться! – еле слышно шепнул напарнику стрелок от соседней амбразуры, с завистью прислушиваясь к чужому разговору.
Маг поморщился, услышав их нелицеприятные мысли, и щелкнул пальцами. На мост рядом с солдатами тотчас шлепнулось несколько кресел.
Глава 37
– Зак, расскажи про Болафа, – вспомнив, что самое нудное в мире дело – это ожидание, попросил принц.
– Ну ладно. Только смотри не проговорись ему. Сам понимаешь, мне он ничего не рассказывал.
– Ох, Зак. Ты что, меня плохо знаешь? Когда я…
– Я не говорю специально, но невзначай… Пожалеть вздумаешь…
– Ты что! Разве мужчин жалеют? Жалость унижает.
– О боги, Тан! Это ты во дворце таких умностей нахватался? Жалость, если она от души, если она сострадание и поддержка, никого унизить не может. И каждый человек в ней нуждается, не важно, женщина или мужчина. Вот высокомерная брезгливость, которую спесивые дворцовые прихлебатели зовут жалостью, та унижает. И не просто унижает и оскорбляет человека, волей судьбы или обстоятельств попавшего в незавидное положение, она наносит ему тяжелые душевные раны. – Но мы сейчас не про это говорим, – спохватился Зак, – а про Болафа. В общем, его история не нова. Мать родила его в девичестве неизвестно от кого, родственники были в шоке, позор всей семье. Семья-то из знатных, я не сказал? Потом выдали-таки ее замуж за вдовца с детьми. И жили они некоторое время спокойно, пока один из сводных братцев, путешествуя по Агане, не влип в нехорошую историю. Побил в чайхане какого-то невзрачного старичка, вздумавшего делать благородному лорду замечания. Справедливые, между прочим. А старичок оказался непрост – отец одного из ближайших советников хана. Лорда схватили и судили. Присудили выплатить большой штраф. А пока грубиян не заплатит, должен сидеть в зиндане. И тут выяснилось, что такой суммы у родичей Болафа нет. Отчим собрал сколько смог и отправил с деньгами пасынка. Уговорив отсидеть за сводного братца, пока родичи соберут нужную сумму. Потому что братец, видите ли, здоровьем не вышел. А Болафу за эту услугу отчим пообещал вызволить его в ближайшее время и выделить часть имения. Ну, тот и купился. А когда отсидел почти год и вывели его за долги на рабский базар, то сообразил – никто из родни выкупать его и не собирался. На базаре его купил известный тебе Крат, ну а дальше ты и сам знаешь.
– М-да, крупно пострадал бедный Болаф за доверчивость. Только… Зак, я все равно не понимаю, почему он на весь свой род обозлился? Ты… не знаешь?
– Знаю, – невольно вздохнул Зак, вспоминая тяжелое чувство, которое испытал при проникновении в мысли северянина. Столько было там намешано обиды, боли, ненависти, что почти не осталось места для любви и надежды. – Его не только отчим предал. Когда он стоял на рабском помосте, мимо проходили его земляки, жившие в Агане. Болаф исхитрился привлечь их внимание и объяснить свое несчастье. И просил его выкупить с тем условием, что отдаст долг с процентами. Или хотя бы отправить письмо королю с просьбой о заступничестве. Но земляки молча исчезли в толпе, не предприняв никаких действий. Потом потянулись долгие годы рабства и унижений. И с каждым годом его ненависть к соотечественникам росла. А потом его освободили мы. И ничего не потребовали взамен. Вот он и платит теперь своей преданностью. Хотя, я думаю…
– Кастанио, Лизандр! Это почему вы до сих пор не на башне? – внезапно, как ливень среди ясного полудня, обрушился на принцев негодующий женский голос.
– Госпожа Дорисия! – обрадованно вскричал Танио, оборачиваясь к высокой худощавой даме, стоявшей возле них с самым возмущенным выражением лица, какое она только смогла изобразить. – Как замечательно, что ты сама сюда пришла! А я уже хотел бежать за тобой, чтобы показать, что я обнаружил.
– И что же ты тут обнаружил? – с подозрительностью уставилась на ученика почтенная магиня.
– Именно то, о чем ты говорила мне на последнем занятии. Иди сюда! – Танио хитро подмигнул Заку и бережно, но настойчиво подтолкнул наставницу к узкой бойнице, пробитой в каменной стене, защищающей воинов вместо перил.
– Смотри! – восторженно кричал он в ухо магине, ничего не видевшей в кромешной тьме ненастной осенней ночи. – Видишь? О! Превосходно! Правда?
– Что? – осторожно поинтересовалась наставница, не обнаружив ничего, кроме навязчивого ощущения, что ее пытаются нагло провести.
– Ну как же! – От разочарования принц как будто даже расстроился. – Ты же сама говорила, нужно выбрать на местности точку, с которой боевые удары воздухом произведут наиболее эффективное воздействие.
Магиня могла гордиться учеником, ее лекцию он повторил почти дословно. И место для атаки выбрал очень грамотно. Только сама она на сегодняшнюю ночь предпочла совсем другую позицию. На высокой угловой башне, куда никогда не долетают меткие стрелы северян. И что же ей теперь делать? Объяснить, что все сказанное на лекции – пустая теория, а на практике лучше выбрать такое местечко, где собственной персоне ничего не угрожает? И не важно, что вихри, пущенные оттуда, растратят большую часть своей силы понапрасну.
