Я шёл, глазея по сторонам, иногда отвечал на приветствия – в кои-то веки вышел на улицу, не изменив внешность, терпи. Впрочем, это внезапно оказалось скорее приятно, чем нет, горожане у нас, хвала магистрам, люди довольно сдержанные, поэтому среди них я чувствовал себя не одиозной городской знаменитостью, а просто всеобщим соседом; собственно, в этом районе я и есть всеобщий сосед, до Мохнатого Дома здесь совсем близко, как ни петляй, растягивая путь.
Но я молодец, в конце концов допетлялся до совсем уж безлюдных кварталов. В Старом Городе такие есть до сих пор, очень уж много народу уехало из столицы в Смутные Времена, далеко не все захотели потом возвращаться, а продавать свои столичные дома, или сдавать их в аренду у большинства хозяев нет ни желания, ни особой нужды. Я им за это бесконечно признателен, потому что пустые кварталы Старого Города, заросшие запущенными садами, населённые немногочисленными деликатными призраками и ещё более деликатными бедными студентами, тайком занимающими пустующее чужое жильё, я люблю больше всего на свете; впрочем, я почти всё на свете люблю больше всего.
Когда-то именно в этих кварталах я учился уходить на Тёмную Сторону без долгих скитаний по специально для этого предназначенным подземельям, без Стража и даже без опытного проводника, а просто гуляя по улице, шаг за шагом постепенно впадая в транс. Метод, настолько мало кому доступный, что в него даже опытные старые колдуны обычно не верят, считают просто завиральной легендой, одной из баек о древних Тёмных Магистрах; к счастью, я ничего об этом не знал, услышал однажды от Джуффина, что такое возможно, и попробовал – не то чтобы заранее уверенный в успехе, я о нём вообще как-то не думал, просто стало интересно: а вдруг получится? И что я при этом почувствую? И какое изумлённое лицо будет у сэра Джуффина Халли, когда он узнает, что я теперь тоже умею вот так. Подозреваю, секрет всех моих успехов в изучении магии заключается в том, что я обожаю выпендриваться, а Джуффин в этом смысле благодарная аудитория: будучи человеком, удивить которого хочется больше всего на свете, он легко и охотно удивляется любым, даже незначительным достижениям учеников.
В общем, тогда у меня довольно легко получилось попасть на Тёмную Сторону прямо во время прогулки. Не с первого раза, но и не годами бился, примерно дюжину раз без особого толку покружил по ночному городу, а потом – хлоп! – и сам не заметил, как засияла земля, небо потрескалось, как яичная скорлупа, которую изнутри пробивает птенец, воздух сгустился до состояния мерцающего тумана, а ветер начал обретать цвет. А когда наконец заметил, совершенно не удивился: ну правильно, всё нормально, где мне ещё быть, если не на Тёмной Стороне? Обычное дело, любой избранник Тёмной Стороны, оказавшись там, чувствует только бесконечное облегчение – ну наконец-то я дома! А удивляться он станет уже потом, вернувшись с изнанки Мира на его лицевую сторону. Но всё равно всю жизнь будет помнить, где его настоящий дом.
С тех пор прошло много лет; теперь-то я умею попадать на Тёмную Сторону вообще без прогулок, мгновенно, так называемым «лёгким шагом»: захотел, и уже там. Вернее, умел, – мрачно подумал я. – Надо привыкать употреблять прошедшее время… нет, ну его к лешим, ещё чего не хватало. Не надо мне к такому привыкать. Джуффин сказал, через несколько дней всё будет в порядке, значит, будет. Зачем ему в таком важном вопросе врать? Он, конечно, хитрец каких мало, но обманывать просто так, утешения ради вряд ли стал бы, как хороший охотник не станет без нужды палить в потолок из ружья. У Джуффина всегда каждое слово продумано, ни одного междометия зря, всё с какой-нибудь никому не ведомой стратегической целью; не удивлюсь, если у него есть специальные реплики замедленного действия, которые, по замыслу, должны сработать аж через триста лет, и ведь сработают, – думал я и улыбался собственным мыслям, не потому что мне стало смешно, просто сосредоточенно думать о могущественном колдуне почти такое же удовольствие, как стоять с ним рядом – при условии, что он не твой личный враг, окруживший себя специальной защитой, тогда, конечно, может получиться обратный эффект.
А если думать о Тёмной Стороне? – вдруг осенило меня. – Так же сосредоточенно, как сейчас думал о Джуффине? Может, ещё лучше себя почувствую? Всё-таки Тёмная Сторона – квинтэссенция магии, а значит, должна воздействовать на расстоянии ещё круче любого могущественного колдуна.
И я принялся думать о Тёмной Стороне. О том, что она, конечно, не конкретное место, а состояние, в котором маг способен взаимодействовать с тайной, подлинной сутью привычных вещей; собственно, с самим нашим Миром, можно сказать, с его личностью, чьи проявления мы, согласно древней традиции и называем «Тёмной Стороной». Но штука в том, что слабому человеческому уму Тёмная Сторона всё равно кажется не состоянием сознания и не личностью Мира, а именно местом, такой специальной прекрасной волшебной страной, до которой можно однажды добраться, как до Красной пустыни Хмиро, или до побережья Великого Крайнего моря, прийти, оглядеться и почувствовать, что вернулся домой. И мне бы сейчас, конечно, самое время туда вернуться, куда и бежать в минуту слабости, если не домой, где тебя обнимут каким-нибудь разноцветным ветром, погладят по голове веткой ближайшего дерева, окутают тёплым туманом и нальют столько целебного невыносимого небесного света, сколько в тебя поместится. А потом непременно добавят ещё, – думал я и почти смеялся, то есть, будем честны, почти плакал от счастья, а потом уже не почти, потому что меня и правда обнимал разноцветный ветер, изумрудно-зелёный, под цвет такого же зелёного неба, из трещин в котором лился вот прямо сейчас вполне выносимый, но несомненно целебный огненно-алый свет.
То есть, когда до меня окончательно дошло, что я сижу не на низком парапете ограды заброшенного сада, а на зыбкой туманной тропинке, в которую превратилась пустынная улица Каменных Слов, я и правда расплакался, как дурак, благо тут можно, никто не видит, а Тёмная Сторона знает меня как облупленного, можно не прикидываться более стойким, чем уродился, не держать лицо.
Вот что имел в виду Джуффин, когда говорил, что не нужна никакая магия для того, чтобы просто вернуться домой, – думал я, когда немного пришёл в себя, поднялся на ноги и пошёл, как говорят в таких случаях, куда глаза глядят, хотя на самом деле, глаза никто особо не спрашивал. Но они не в обиде, им тут нравится всё подряд.
Впрочем, вполне возможно, ничего такого сэр Джуффин Халли в виду не имел, а всего лишь объяснял Мелифаро, что я распрекрасно доберусь до Мохнатого Дома без посторонней помощи. А на меня так хитро при этом смотрел просто, чтобы поднять настроение. Например.
Ай, да какая разница, что он имел в виду. Главное, дело сделано. Я уже тут, – весело думал я, шагая вслед за зелёным ветром, который как раз решил поиграть в мою собаку – убегал вперёд, нетерпеливо крутился смерчем, поджидая меня, не выдерживал, возвращался, дул в лицо и повторял всё сначала: ветры неутомимы и очень любят играть.
Говорят, когда-то давно, в древности, когда ни Ехо, ни Соединённого Королевства ещё в помине не было, и вообще никаких государств, только отдельные города, деревни и великое множество лесных хуторов для любителей жить без соседей, и никакого начальства, вроде князей, королей, или кто там ещё бывает, и ничего, отлично без обходились, благо до появления прибывшего из Уандука Ульвиара Безликого с войском миролюбивому местному населению в голову не приходило против кого-то объединяться, защищаться, или нападать; так вот, говорят, в те бесконечно далёкие времена Тёмная Сторона в окрестностях Сердца Мира, где теперь находится город Ехо, была ужасающим местом. Только великие герои, они же безбашенные безумцы, а на самом деле, просто весёлые, храбрые, влюблённые в магию, жизнь и друг друга люди, какими были наши древние маги, решались сюда приходить. Однако с тех пор характер Тёмной Стороны радикально изменился – собственно, благодаря Древним; судя по тем двоим, кого я видел своими глазами, не перевоспитаться рядом с такими технически невозможно, будь ты хоть трижды непостижимая тайна Вселенной, всё равно догонят, ухватят за ухо, поставят в угол, поцелуют в макушку, выдадут подзатыльник и леденец. Так что теперь самая большая опасность, подстерегающая одинокого путника на Тёмной Стороне – обессилев, рухнуть на землю примерно на четвёртые сутки прогулки, потому что, если не взять себя в руки, бродить здесь можно бесконечно, ну или пока ноги держат, и больше ничего не желать.
