Я закатила глаза.
– Не думай, что я шучу, – засмеялась Белль.
– А ты сама встречала его когда-нибудь? – спросила я, потянувшись за тостом.
– К сожалению, нет. Его родители мою семью не жалуют. После той аварии папа… то есть вся наша семья, мы надолго уехали.
Я вздохнула и перестала жевать. В аварии, о которой говорила Белль, погибла принцесса Сара, и она едва не унесла жизнь Александра.
– А ты? Ваша семья была в это время в Америке?
Я кивнула, размазывая еду по тарелке.
– Это было во всех новостях, так что я в курсе.
– Это было так печально. – Голос Белль задрожал. – Люди рыдали на улице, даже моя мать. Я ходила на ее похороны. Сотни тысяч людей пришли проститься с ней. Когда несли ее гроб, стояла полная тишина.
– Она была примерно в нашем возрасте. Трудно даже представить такое, – покачала я головой. – Говорят, в этом были замешаны папарацци?
– Никто не знает, – мрачно произнесла Белль. – Ходили слухи, что они были пьяны. Александру было двадцать, Саре меньше. В машине был еще один человек, но прессе так и не удалось узнать, кто именно.
– Я до сих пор не понимаю, почему Александр потом уехал, – призналась я. – Он ведь был такой же жертвой, как и его сестра.
– Сара была любимицей в семье. Я думаю, отчасти потому, что она так похожа на свою мать, которая умерла во время родов принца Эдварда. Мысль о том, что Сара погибла в результате несчастного случая, была непонятной для большинства людей. Придумывали всякое. – Белль пожала плечами. – Некоторые люди считают, что им известны тайны знаменитостей.
Я не удивлюсь, если Александр уехал, чтобы избежать обвинений, если он действительно был пьян. А может, он не мог смириться с потерей матери и сестры. Мне кажется, что это слишком много для одного человека.
– Доедай яичницу, – сказала Белль, меняя тему.
Несмотря на ее уговоры, я не смогла осилить больше половины завтрака. Мой желудок не хотел слушаться и не мог нормально переваривать пищу. Было ровно десять утра. Это значит, что у меня оставался час, чтобы подготовиться к встрече или отказаться от нее. Хотя я и обещала Белль, что не упущу свой шанс, я не была до конца убеждена в том, что на самом деле смогу решиться на свидание… Если это можно назвать свиданием.
У себя в комнате я сняла халат и взяла пакет с новым бельем. И только тут обнаружила, что она купила не один комплект. В пакете было еще по крайней мере пять трусиков и несколько пар чулок. Похоже, Белль возлагала большие надежды на сегодняшнюю встречу.
Тот комплект, что подруга продемонстрировала мне вчера, был самым красивым, и я не колеблясь надела его. Нежные кружева испускали почти эфирное сияние. Бюстгальтер приподнял мою грудь, не создавая лишних складок, – как раз то, что нужно. Трусики немного скрадывали бедра и попу… Совсем забыла сказать, вчера перед сном мы с Белль, погуляв по Сети, нашли еще несколько фотографий девушек, с которыми Александр был замечен с тех пор, как вернулся с военной службы. В основном они были светловолосыми, высокими и стройными. Кажется, ему подошла бы Белль, она тоже блондинка модельной внешности. Но что самое главное, мы нашли девушку, с которой Александр сфотографировался больше одного раза, и она была самой красивой из всех. В газетах утверждали, что она его возлюбленная, но, глядя на фотки, я бы никогда этого не сказала. От них веяло холодом. Александр или не смотрел на красотку, или стоял на некотором расстоянии. Кроме предположений в прессе, никаких доказательств того, что они пара, не было.
На секунду я задалась вопросом, как Александр будет себя чувствовать, когда станет королем. Фотографии и статьи повсюду… Но он, вероятно, к тому времени женится. Что ему до меня? Однако пока его отец пребывает в добром здравии. Мы живем здесь и сейчас, стоит ли думать о том, что случится завтра или через много лет? Мое тело хотело Александра, а сердце… сердце уже не стучало так отчаянно. Я вспомнила, как Александр защитил меня от журналистов. Кому быть рыцарем, как не английскому принцу. И как заметила Белль, девушкам нужны сказки, которые иногда сбываются.
Я проскользнула в платье и вытащила босоножки из своего набитого шкафа. В эту минуту зазвонил телефон. В животе все сжалось – я подумала, что звонок от него. Он передумал, сейчас скажет о неотложных делах или еще о чем-то таком. Он поступит по-рыцарски, но это будет ложью.
Взглянув на экран, я почувствовала смесь облегчения и раздражения: на нем высветился номер моей мамы. Понимая, что лучше ответить, пока она не приехала сама, я нажала кнопку.
– Привет, мам.
– Слава богу, Клара! Я так беспокоилась о тебе.
(В переводе: она умирала от желания вытянуть из меня все детали.)
– Я в порядке, мам, не волнуйся. Просто разбирала вещи и перевела телефон в беззвучный режим, чтобы никто не мешал.
Пауза.
– Ты смотрела новости?
– Я бы не назвала это новостью, – парировала я, застегивая босоножки от Prada.
– Хорошо, но для меня это новость. Почему ты не сказала мне, что встречаешься с кем-то? – Это было больше предупреждение, чем вопрос.
– Я не встречаюсь с ним.
– Это плохо.
Для тебя, – подумала я.
– Все это просто недоразумение.
– Недоразумения обычно не приводят к повышенному интересу.
– Но это, тем не менее, недоразумение. – Я не знала, что говорить дальше.
– Вообще-то, я была рада узнать об этом, – сказала мама. – Но внимание прессы может для тебя плохо обернуться. Когда ты встречаешься с медийной персоной, на тебя могут оказывать давление.
Во время доткомов
[2] родители испытали на себе, что такое избыточное внимание прессы. И я понимала, что внимание ко мне могло снова подогреть интерес к ним. Тем не менее я должна была отдать должное своей матери. Несмотря на множество пороков и слабостей, она всегда заботилась обо мне.
– Тебе не о чем беспокоиться, – пообещала я, убирая в сумочку несколько презервативов, на всякий случай. Я не чувствовала себя плохо от того, что соврала матери. Ложь была естественным состоянием наших отношений. Я давно научилась скрывать от нее все, что могло нарушить ее хрупкое счастье.
– Это не единственная причина, по которой я звоню.
