– Мне нужно переодеться к ужину.
– Тебе не мешало бы принять душ. – Она сморщила нос. – Ты пахнешь дешевым сексом.
– Запах, который, уверена, ты также знаешь, – сказала я с улыбкой.
– Клара, дорогая, глупая девочка, ты все еще думаешь, что сможешь играть в эту игру? – Она подошла ко мне, сложив свои тонкие руки на груди, и оценивающе осмотрела меня. – Ты думаешь, что мы едим тебя живьем. Я вижу это в твоих глазах. Ты выглядишь точно так же, как эта бедная лиса, которую они выпустили сегодня утром, обнадеженная и испуганная. Я здесь, чтобы сказать тебе: мы еще не начали пировать на тебе. Мы оставили тебя на закуску.
Я судорожно сглотнула. Я не могла позволить ей добраться до меня, и, конечно, я не могла позволить себе беспокоиться о ней.
– Я знаю, что тебе нравятся эти игры. Окружить более слабое существо и травить его. Но есть кое-что, что тебе нужно знать: я не лиса.
– Но и не охотник. – Ноздри Пеппер вспыхнули, когда она говорила. Я дала сдачи. Она хотела сбить меня с ног, но я больше не хотела ждать, пока она снова набросится на меня.
– И ты тоже. И все остальные, кто находится здесь, Пеппер. Он выберет того, кто останется. – Я тщательно подчеркивала слова, надеясь, что она поймет мой намек, но она осталась равнодушной.
– И ты думаешь, что это будешь ты. – Она хихикнула в ответ, перебрасывая свои светлые локоны через плечо. В этот момент она являла собой пример уравновешенности и женственности, несмотря на мое давление.
– Я тот, кто делит с ним постель, – сказала я, не пропуская ни одного удара.
– Ты тот, кого он имеет. Он взял тебя прямо в поле? – Ее взгляд снова прошелся по моей растрепанной одежде. – Думаешь, если ты позволяешь ему трахаться с тобой, ему не надоест?
– Поверь мне, – я приподняла подбородок в знак гордости, – ему не надоест.
– Конечно, нет. – Своим кратким ответом она отмахнулась от моей бравады.
– И ты та, кто может его заинтересовать? – предположила я.
– У Александра есть определенные обязанности. Они касаются целой страны. Это значит гораздо больше, чем какая-то задница, которую он подобрал для удовольствия. Алекс знает, что его время истекает. Вот почему он встречается со всякими нищебродами,
– Нищеброды? – Я рассмеялась не обращая внимание на эхо в холле. – Пеппер, дорогая, глупая девочка, у тебя есть имя и связи, но не забывай, что у меня есть деньги, за которые можно купить твою семью трижды.
Пеппер закатила глаза:
– Обсуждать деньги глупо.
– Обычно так думают люди, у которых их нет, – сказала я. – Это ведь твой случай, не так ли? Ты пытаешься действовать, прикрываясь старой фамилией и доказывая, что титулы имеют историю и все еще что-то значат для кого-то. Пусть даже для немногих.
Она сделала шаг назад, как будто я ударила ее. На этот раз я, без сомнения, попала в цель.
– А что можешь предложить ты? Ты – маленькая девочка, родители которой разбогатели благодаря интернет-знакомствам.
Я никак не могла взять в толк, почему нужно объяснять такие очевидные вещи. Какими людьми нужно быть, чтобы не понимать, что нужно человеку? Единственное, что нужно человеку? Только отсутствие этого объясняет их полное незнание вопроса.
Мое молчание вдохновило ее, и она снова рассмеялась.
– Подожди, любовь? Ты думаешь, что можешь дать ему любовь! Я знала, что ты фантазируешь, но не знала, что так убого.
Никогда раньше мне так не хотелось избить кого-то. Я задумалась об этом сейчас, и мои руки скрутились в кулаки.
– Мои отношения с Александром – это наше с ним дело. Твое мнение никого не интересует. Так что, пожалуйста, заткнись.
– Думай, что хочешь, – сказала она, пренебрежительно махнув своей ухоженной рукой. – Но считай это дружеским предупреждением: Алекс не способен любить или испытывать настоящие эмоции, и он только погубит тебя. Ты уже тонешь в его темноте, Клара, и однажды, когда он столкнется с самим собой или с тем, кем он станет, ему понадобится кто-то, кого не надо будет тянуть за собой.
И она верила, что она как раз такой человек. Возможно, она была права. Я видела, как тьма, о которой она говорила, мелькала в глубине его глаза, чувствовала ее, когда он доминировал надо мной. Мог ли он быть счастливым, продолжая терзать меня? В одном она ошибалась. Она не понимала чувств Алекса, которые он испытывал даже тогда, когда темные эмоции омрачали его восприятие реальности. Это была страстная ненависть к себе и своему месту в мире. Она доказывала, что его чувства наверняка более остры, чем у любого из нас. Такая женщина, как Пеппер, не могла этого понять. Она не могла увидеть, что может вывести его из тюрьмы. Сознание этого снимало тяжесть с моей груди, для того, чтобы привязать ее к моим ногам. Я верила, что он способен любить. И в то же время я сомневалась, что у меня хватит сил доказать ему это. Я сама не вышла невредимой из этой долины теней.
– Может быть, – сказал мягкий голос из соседней ниши, поражая нас обоих, – тебе стоит послушать эту леди и заткнуться, Пеппер.
Из темноты вышел Эдвард в жилетке и галстуке. Он приготовился к ужину. Очки наверху его головы указывали, что он читал. Но его волосы были взъерошены, как будто он в тревоге дотрагивался руками до головы. Я также заметила у него голубоватые круги под глазами. Мне стало немного стыдно, когда я подумала, что он мог быть здесь все это время. Тем не менее он, похоже, поддержал мое предложение Пеппер заткнуться.
– Леди? – Это слово прозвучало очень забавно. – Я думаю, ты с ней одного поля ягода.
Эдвард выдохнул, как бы намекая: Неужели ты серьезно.
– Как остроумно. С такими оскорблениями ты вполне достойна считаться инкарнацией Шекспира.
– Не будь таким умным, Эдди. Мужчин это не привлекает, – посоветовала она, прищелкивая пальцами.
– Клара. – Эдвард подошел ко мне и предложил руку. – Позволь мне проводить тебя в твою комнату.
– С удовольствием. – Во мне смешались облегчение, отвращение и растерянность. Как только мы отошли от Пеппер, я спросила: – Надеюсь, все прошло хорошо.
– Полагаю, что это зависит…
– От чего? – спешно спросила я. – Что ты слышал?
– Все, – признался Эдуард, отводя глаза. – Я видел вас с Алексом и хотел дать вам немного уединения.
– А потом ты оставил меня защищаться от нападок перцового баллончика? – Я похлопала его по плечу.
– Перцовый баллончик? Ты уже придумала прозвища для всех нас? – На его лице показалась кривая ухмылка. – Тогда я Королева?
Теперь была моя очередь почувствовать себя глупой, и я покачала головой.
– Ты – хороший Эдвард, которого я не хочу убивать.
– Что-то заставляет меня думать, что в твоем списке нашлось место и для других.
