Я набрала воздуха в легкие и встала перед ним. Бесконечно далекий, он хладнокровно смотрел на меня и ждал.
Я хотела прикоснуться к нему. Я жаждала провести пальцем по его прекрасному подбородку, дотронуться руками до его плеч. Я никогда не думала, что в такой момент я смогу и захочу прикоснуться к нему.
Дрожа от слез, я открыла рот и заставила его услышать слова, от которых он пытался убежать.
– Я люблю тебя, Александр.
Его глаза закрылись, и на одно прекрасное мгновение мне показалось, что расстояние между нами исчезло. Я почувствовала, как мои слова окутывают его, увидела, как они захватывают его тело, заметила, как он колеблется.
Я видела, как он сломался ради меня.
Но когда он снова открыл глаза, в них была прежняя твердость.
– Это не было частью нашего соглашения.
Я ожидала этой реакции. Но эти слова как будто раздавили меня. Рыдая, я выбежала из комнаты. Я не позволю ему видеть мои слезы.
Больше никогда.
Тяжелые слезы быстро падали на землю, мое тело содрогалось от рыданий. Наконец, я нашла нишу в стене. Зайдя в нее, я окончательно сломалась. Я могла пробыть здесь несколько минут, часов или дней. Время остановилось. Мне было безразлично, взойдет ли солнце снова или мир остановится. Ничего не имело значения.
Я поддалась тьме, меня истощала боль. Я доверяла ему, я отдала себя ему, и он уничтожил меня. Все, как он мне говорил.
___
Чьи-то руки подняли меня из темноты и ласково обняли. Когда открыла глаза, я все еще находилась в своем кошмаре. Эдвард держал меня на руках и нес в мою комнату. Он шептал мне слова утешения, которые никак не могли облегчить агонию, разрывавшую меня на части.
Я выдавила из себя несколько слов, чтобы остановить его.
– Мне нужно уйти.
– Тебе лучше отдохнуть, – сказал он нежным голосом. – Я отнесу тебя в свою комнату, если хочешь.
Я отрицательно покачала головой:
– Благодарю. Мне нужно вернуться домой.
– Я договорюсь, – согласился Эдвард, не споря дальше. – Клара, ты не скажешь мне, что случилось?
– Я влюбилась в него, – сказала я. Слова, хрупкие и ненужные, сорвались с моих пересохших губ и повисли в воздухе.
Эдвард ничего не сказал и крепче обнял меня. Мы оба знали, что иногда любви недостаточно.
Глава 28
Я вертела ключ в руках, пытаясь понять его смысл. Но его существование было для меня таким же непостижимым, как отсутствие Александра в моей жизни. Две недели спустя я все еще пыталась убедить себя, что делала все правильно. От него не было вестей. Никаких звонков. Связь с ним я поддерживала через обложку журнала, на которой он появлялся почти каждый день. Он, конечно, не сидел дома и не заставлял себя есть и одеваться каждое утро. Без меня он не забыл, как дышать. На самом деле, единственным свидетельством того, что он пожалел о том, что произошло в Норфолке, был этот латунный ключ.
Белль просунула голову в мою комнату и нашла меня свернувшейся в постели.
– Ты все еще здесь.
– Я просто хочу понять, что это значит, – призналась я. Я провела пальцами по зубчатому краю, снова и снова задаваясь вопросом, что за этим скрывалось.
Белль была права. Единственное, что я точно знала об этом ключе, это откуда он взялся. Он пришел в середине недели в кремовом конверте с красной восковой печатью, которая заставила мое сердце биться сильнее. Но там не было никакого объяснения. Никакого извинения. Никаких намеков на еще один шанс. В конверте был только этот ключ и записка с адресом и завтрашним числом на ней.
Мне не пришлось искать адрес, потому что я знала эту тихую улице в Ноттинг-Хилл. Но я совершенно не понимала, что меня ждет, когда я приду туда.
Несомненно, Белль хотела, чтобы я держалась от Александра подальше и злилась на него. Но настоящая причина, по которой я смогла решиться на этот шаг, заключалась в том, что ключ мог означать нечто хорошее. Хотя вряд ли, и я знала это. Тем не менее этот маленький кусочек надежды был моим спасательным кругом.
– Что бы ты сделала, если бы увидела его? – спросила она, присаживаясь рядом со мной.
Я пожала плечами, выпуская струю воздуха, чтобы не сорваться. Я еще не подошла к тому моменту, когда бы мне не хотелось плакать при упоминании о нем.
– Может быть, я спрошу его почему, – сказала я тихим голосом. – Почему он продолжал встречаться со мной? Почему он меня не любит?
Белль положила руку мне на плечо и обняла.
– Думаешь, он действительно тебе скажет?
– Наверное, нет, – ответила я. – Я чувствую себя настолько глупой из-за того, что считала себя важной для него.
– Э-э-э… – прервала меня Белль. – Влюбляться не глупо.
– Особенно когда ты все время выбираешь не того человека, – заметила я.
– Ты человек, Клара, и ты совершаешь ошибки. Я видела, как ты была осторожна после расставания с Дэниелом. Если ты выбрала Александра, то для этого была своя причина, – мягко сказала она. – Может быть, ты не видишь этого сейчас, но однажды ты обязательно поймешь это. И даже если он слишком холоден и не поймет, что это было, помни, что он помог тебе увидеть собственную силу. Ты сильнее, чем ты думала.
– Я хотела бы, чтобы этот урок не был таким болезненным, – прохрипела я, и слезы, с которыми боролась, вырвались наружу.
Белль поцеловала меня в щеку.
– Ты достаточно сильна, чтобы пережить это.
Хотелось надеяться, что она права. Было такое чувство, что я прошла через огонь, моя кожа сгорела, и я осталась голой.
Сырая.
Уязвимая.
Прогулка, еда – каждый миг моего существования стал мучением. Я не чувствовала себя сильной. Замкнутый круг отчаяния. Каждое утро я вспоминала, что все закончилось, и мое сердце разбивалось снова и снова. Я проводила день, собирая остатки своих сил. Наверное, Белль права, и я переживу это. Наверное, пронзительную тоску сменит тупая боль сожаления. Но я знала одно: Александра забыть невозможно.
– Я не замечала, что происходит, пока не стало слишком поздно. Я думаю… никогда не знаешь, что занимаешься с кем-то любовью в последний раз. – Я не могла совсем не грустить о наших последних моментах вместе.
– Это жестоко, – согласилась она.
Открыв кулак, я протянула ей ключ:
– Что мне с этим делать?
– Ты знаешь, как я к этому отношусь, – сказала она. – А что чувствуешь ты сама?
– Как будто я цепляюсь за это. Пока я не сделала этот шаг, он может означать все, что я хочу.
– А может, и нет, дорогая.
– Я знаю, – прошептала я, – поэтому я должна пойти.
