– Отменный кофе, – похвалил Мезенцев, сделав небольшой глоток. – Никогда не пробовал ничего подобного.
– Наш старый семейный рецепт, – улыбнулся в ответ Василий Глебович. – Передаем его из поколения в поколение. Только Денис его пока не оценил. Молодежь сейчас предпочитает заливать в себя кофе кружками, не смакуя его изысканный вкус. – Как он? – поинтересовался шериф.
– Потрясен. Напуган. Растерян. Сегодня ночевал в нашем загородном доме. Я приказал ему отремонтировать двери и навести порядок в мастерской. И точно знаю, что не увижу его, пока он все не исполнит. Он у меня очень исполнительный.
– Де2ржите внука в строгости, – отметил Мезенцев, положив папку с фотографиями на столик.
– Но, видимо, этого недостаточно. Иначе он не стал бы проводить подобные эксперименты.
– Как у него это вообще получилось?
– Вы же в курсе, Владимир, что некоторые люди в нашем городе обладают странными способностями.
– Я это хорошо усвоил, – кивнул шериф.
– Денис из их числа. И вы как раз видели пример того, что может натворить неопытный юнец при помощи книги старинных заклинаний, которую он стащил из моего магазина.
– И много у вас подобных книг? – Владимир огляделся по сторонам, рассматривая полки.
– Достаточно. Но вы ведь пришли поговорить не об оккультной литературе?
– Верно. – Шериф залпом допил кофе и осторожно опустил миниатюрную фарфоровую чашечку на стол. – Меня интересуют куклы… А вы, как я понял, в этом хорошо разбираетесь.
– Немного, – уклончиво ответил Василий Глебович, делая небольшой глоток кофе.
– Куклы часто используются в темной магии?
– Довольно часто.
– Ума не приложу, как можно вдохнуть жизнь в восковое изваяние?
– Обычно это невозможно, – ответил Чернокнижец, устраиваясь в кресле поудобнее. – Кукла должна быть изготовлена с соблюдением определенных условий.
– И каких же? – полюбопытствовал Мезенцев.
– Ее создатель должен поделиться с куклой своей кровью. Вылепить ее, произнося особые заклинания. И делать все это, стоя в особой пентаграмме, начерченной на полу.
– То есть ваш внук целенаправленно хотел оживить двойника Ангелины Зверевой?
– Он сделал несколько фигур, но сущность вселилась именно в эту. Личность куклы тут значения не имела. Денис просто хотел проверить, получится у него или нет. Я не знаю, что это, гордыня либо юношеский максимализм? Кому и что он хотел доказать… Печально известный доктор Франкенштейн из старой легенды занимался примерно тем же, и все мы в курсе, к чему это привело.
– Надеюсь, ваш внук извлек из этого урок.
– О, в этом даже не сомневайтесь, шериф! Впредь он не станет заниматься подобными опытами.
– А что вы можете сказать о тряпичных куклах?
– Тряпичных?
Владимир Мезенцев открыл папку и начал выкладывать на стол фотографии грубых тряпичных кукол, сшитых в мастерской Инессы. Уродливые фигурки с короткими конечностями и большими головами одним своим видом вызывали отвращение, но при этом от них невозможно было отвести взгляд.
– О, – только и вымолвил Василий Глебович. Затем нацепил на нос очки и начал внимательно рассматривать фотографии. – Работы Инессы, как я понимаю?
– Вы уже видели их раньше?
– Когда-то одна из них была выставлена в моем магазине. Очень долго не мог от нее избавиться.
– Для чего она их делала?
– Подобные куклы называют тотемами. Они всегда шьются для какого-то конкретного человека. Как правило, сильного мага. Тотем внешне должен напоминать своего владельца, иногда им даже пришивают человеческие волосы.
– И в чем их предназначение?
– При особых видах магии тотем становится средоточием силы своего владельца. Эта кукла словно аккумулирует энергию, чтобы затем отдать ее колдуну-хозяину, усилить его мощь.
– Я видел такую куклу в вещах Михаила Шорохова. Значит ли это, что он был колдуном?
– Если вы в это верите… – загадочно улыбнулся старик.
– Значит, Инесса изготовила ее для Шорохова… – задумчиво проговорил шериф. – Но в ее салоне я видел и других кукол. Незаконченных, только тряпичная основа без всякой набивки. Кому они могли предназначаться?
– Если она их не закончила, то это просто сшитые тряпки, не имеющие никакой магической силы. Эту силу им должен дать некто очень могущественный. Так сказать, настроить тотем для работы.
– Мастер Игрушек? – произнес вдруг Владимир Мезенцев, вспомнив инициалы на расколотой шкатулке Инессы.
– Вам и о нем известно? – приподнял седые брови Василий Глебович. – Вы продолжаете удивлять меня, шериф. Но приятно знать, что теперь при вас не нужно следить за своим языком.
– Мне говорила о нем Кадиша де Лафуэнте.
– Наверняка рассказывала какие-то гнусности? Поговаривают, что они с Мастером давние конкуренты и ненавидят друг друга.
– Кто он?
– Отшельник, живущий в глухой чаще леса. Мне проще воспринимать его как ученого экспериментатора. Мы никогда не общались вживую, но я много о нем слышал. Странные и страшные вещи.
– Так это он заказывал Инессе тотемы?
– Этого я не знаю.
– Михаил Шорохов был убит серебряной пулей при очень странных обстоятельствах, – задумчиво произнес Владимир Мезенцев. – Как и некоторые другие люди. Возможно ли, что и они увлекались оккультизмом? Может, и в их домах хранились похожие куклы?
– Тогда все погибшие должны были составлять один Круг, – сказал вдруг Василий Глебович.
– Некое сообщество? Собрание колдунов? Почему вы так решили?
– Видите ли, шериф, если несколько магов, обладающих подобными тотемами, собираются вместе и начинают творить ритуалы, то их куклы также объединяют свои энергии. Такой Круг становится очень могущественным, пока все его члены находятся рядом друг с другом.
– Тотемы – словно батарейки? – догадался шериф. – Чем больше их вставляешь в фонарь, тем ярче он светит?
– Именно, – с улыбкой кивнул Василий Глебович. – Но есть и обратный эффект. Чем их меньше, тем слабее собранный Круг.
– Чем же их набивают, эти куклы?
– Об этом известно только Мастеру Игрушек. Конечно, при условии, что Инесса сотрудничала именно с ним, а не с кем-то еще.
– Спасибо, Василий Глебович. – Шериф поднялся с кресла и протянул руку Чернокнижцу. – Это было очень познавательно.
– Но полезно ли? – прищурился старик.
– Поживем – увидим, – вздохнул Мезенцев и начал собирать фотографии тряпичных кукол обратно в папку.
25
Планы на вечер
– Так библиотекарша тебе ничего и не сообщила? – спросил Клим Поликутин, когда они с Женей вышли из студии живописи академии.
