27
С какой цепи ты сорвался?
Тимофею всегда было интересно, что чувствуют театральные актеры, которые терпеть не могут друг друга, но вынуждены изображать на сцене любовь или дружбу. Насколько глубоко нужно спрятать свою обиду, неприязнь, чтобы обнимать перед публикой человека, которого терпеть не можешь?
Неприязни к Лизе Тимофей, конечно, не испытывал, но все-таки расстались они довольно странно, а теперь им предстояло выйти на одну сцену, да еще под пристальным наблюдением Олега Дубровского, к которому она была явно неравнодушна. Милане придется играть в одной сцене с Настей Ведуниной. А Тиму – с Антоном Седачевым, которого только этим утром выпустили из лазарета. Нужно будет сильно постараться, чтобы не сбросить его в зрительный зал.
Тимофей стоял перед большим зеркалом за кулисами в костюме и при полном гриме, не узнавая собственное отражение. Гримеры из театрального кружка академии постарались на славу. Теперь его лицо, покрытое морщинами, окружали длинные, с проседью, волосы и окладистая борода.
Лиза, которая играла мужскую роль, тоже щеголяла в бороде и мужском кафтане. Тимофей уже несколько раз видел ее на другом краю сцены, но она старательно не смотрела в его сторону. Им все никак не удавалось остаться наедине, поэтому Тимофей не успел дать ей прослушать запись признания Ирины. Он даже начал подумывать, а не отправить ли файл по электронной почте, но отбросил эту мысль. Лиза вряд ли откроет его послание, так что лучше улучить подходящий момент и просто подойти к ней.
Юные артисты лихорадочно повторяли роли, многие слонялись за кулисами с листками бумаги в руках. В зале уже собирались зрители, ряды постепенно заполнялись людьми. В основном это были родители и персонал академии «Пандемониум», но Тимофей видел и незнакомые лица, – видимо, обычные жители Клыково. Не Первородные, а потому всем на сцене придется соблюдать крайнюю осторожность, чтобы как-то не выдать себя.
Пока зрители приглушенно переговаривались, обмахиваясь программками, словно веерами, звукорежиссер спектакля проверял фонограммы, под которые артистам предстояло петь и танцевать.
Олег Дубровский за кулисами давал всем последние напутствия.
– Сегодня у вас очень важный день! – говорил он взволнованным ребятам. – Репетиции закончены, генеральный прогон состоялся. Теперь впереди только спектакль. И его дальнейшая жизнь зависит исключительно от вас. Кто знает, может, еще на какой-нибудь фестиваль с ним съездите!
– Хорошо бы! – восторженно взвизгнула Маша Конева. – Наш театральный кружок прославится на всю страну!
– Вот радость-то, – скептически усмехнулся Андрей Николаев из группы «Оракулов». – Я здесь только из-за обещанных хороших оценок по литературе. Как только занавес закроется, тут-то вы меня и видели!
– Никакой любви к искусству! – возмущенно фыркнула Маша.
Тимофей полностью разделял мнение Андрея. Он и сам с большим удовольствием сбежал бы отсюда прямо сейчас. Тем более что он терпеть не мог Олега Дубровского с его извечными издевками. Но на этот проект было затрачено столько времени и усилий, что Тимофею уже хотелось довести начатое до его логического завершения.
Мимо протащили громоздкую фанерную декорацию, изображающую бревенчатый забор. Другие картонные конструкции уже стояли наготове в разных углах закулисья, чтобы в нужный момент оказаться на сцене.
А Тимофей в очередной раз задумался над тем, как среди всего ужаса, который творится вокруг в последние дни, они все же умудрились поставить мюзикл. Артисты уходили, и их заменяли другими ребятами, постановка несколько раз оказывалась на грани срыва, но руководство академии настаивало, чтобы работа продолжалась, несмотря ни на что. Может, как раз для того, чтобы ученики хоть ненадолго отвлеклись от происходящего вокруг? Чтобы жили обычной жизнью учащихся, не думая о том, что грядет. Это было вполне разумное объяснение происходящему.
Елена Федоровна уже сидела в первом ряду и глаз не сводила с занавеса. Рядом с ней устроилась Лариса Аркадьевна Аренская, другие преподаватели. Позади них сидели Марьяна и Алена Александровна Сухорукова. Отца Тимофей не видел. Возможно, тот снова уехал по своим неотложным делам. В последнее время он практически не бывал в Клыково.
– До начала осталось пять минут! – объявила за кулисами Василика Демидова, и все артисты шумно вздохнули.
Танцоры начали занимать свои места на сцене. Стас Кащеев, выглядевший очень внушительно в образе Петра Первого, встал посреди сцены и опустил голову. Тимофей и Лиза заняли свои позиции позади него. Первая сцена открывалась массовым музыкальным номером, в котором были заняты все участники мюзикла. Сердце Тимофея колотилось так гулко, словно он снова очутился перед жуткой дамой с фарфоровым лицом. От волнения слегка подрагивали коленки. Интересно, что ощущают исполнители главных ролей, у которых гораздо больше текста и вокальных номеров, чем у него?
Пока Зверев силился взять себя в руки, занавес открылся, и со всех сторон грянула музыка. Одновременно в зале зазвучали бурные аплодисменты.
Странно, но, как только спектакль начался, все волнение мгновенно улетучилось. Артисты словно полностью перевоплотились в своих персонажей. Теперь они жили их жизнью, пели, танцевали, разыгрывали сцены из романа Алексея Толстого, положенного в основу мюзикла. Шла борьба за трон, разгорелся бунт стрельцов, которых подстрекала коварная царевна Софья. Зрители с удовольствием следили за происходящим, бурно аплодируя после каждого вокального номера.
Бровкин, Меньшиков, Лефорт, девица Анхен – все отлично справлялись со своими сценическими задачами. Как бы Тимофей ни относился к Олегу Дубровскому, но тот был настоящим профессионалом своего дела. Все артисты были идеально подобраны на роли.
Действие мюзикла охватывало большой отрезок времени, поэтому Стасу пришлось играть сначала юного Петра, а затем уже взрослого мужчину, и он прекрасно с этим справился. Кто бы мог подумать, что этот долговязый баскетболист способен на такое?
Ребята, кому не досталось больших ролей, очень убедительно изображали строителей морской флотилии, бунтующих стрельцов, шведских захватчиков. Иногда на сцене становилось так многолюдно, что артисты просто чудом не валились в зрительный зал. В такие моменты Олег принимался приглушенно ругаться из-за кулис, а иногда просто хватал за шиворот лишних представителей массовки и утаскивал их со сцены. А спектакль продолжался.
* * *
Альф прибежал в здание кинотеатра, когда спектакль уже достиг середины. Он слышал в вестибюле приглушенные звуки музыки и аплодисменты зрителей, отголоски реплик артистов. Но студенческий мюзикл его сейчас совсем не интересовал, хоть там и принимала участие Женя. Он разыскивал Алексея Корфа, несколько раз звонил ему, но тот упорно не брал трубку, словно предчувствовал что-то.
Альф взлетел по лестнице на второй этаж кинотеатра, споткнулся на последней ступеньке и едва не растянулся на полу. Пошатываясь, он подскочил к двери кабинета Корфа и навалился на ручку. Заперто. Альф яростно забарабанил в дверь обоими кулаками. Когда она распахнулась, он практически ввалился в кабинет.
