На пожухлой траве, в сторонке от скопления людей, в испачканных театральных костюмах сидели Димка, Стас, Карина, Алиса, Женя и Луиза и молча наблюдали за происходящим. Наконец Стас прервал молчание.
– Взгляните на Корфа, – тихо промолвил он. – Мне кажется, он в каком-то ступоре.
– Немудрено, – ответила Алиса. – Кинотеатр сгорел. Он вложил в него столько средств… Здание, наверное, восстановлению не подлежит.
– Вот засада! – выдохнул Димка. – А где мы теперь будем смотреть кино?!
– Тебе бы только о развлечениях думать, – покосилась на него Женя Степанова.
Луиза Соловьева вдруг разрыдалась, опустив голову на колени. Женя успокаивающе обняла ее за плечи. Неподалеку от них появилась Виктория Поликутина, мать Клима. Отыскав своего сына, она крепко прижала его к себе.
– Тимофей столько вытерпел от всех нас, – угрюмо сказала Алиса, наблюдая за Поликутиными. – А ведь сегодня он спас нам жизни… В очередной раз. После такого начинаешь чувствовать себя последней сволочью…
– Кто вообще начал кричать о монстре? – поинтересовался Стас. – Вы их видели?
– Нет, – покачала головой Луиза. – Они стояли позади всех… Я тоже не поняла, кто это был. Неблагодарные уроды!
– Нужно попросить у него прощения, – добавила Женя. – Всем нам.
– Если он еще вернется, – угрюмо сказал Димка. – Он показал себя… Всем нам и обычным людям… За такое из академии исключают! Поэтому мы можем никогда больше его не увидеть…
К зданию кинотеатра подлетели две полицейские машины. Из них выскочили Борис Макарский и Владимир Мезенцев. Оба подошли к пожарным и начали их расспрашивать.
– Господи, – прошептала Алиса, закрыв лицо ладонями. – Но что же случилось? Почему возник этот пожар, да еще сразу по всему зданию?
– Почему не сработала сигнализация? – набросился на пожарных Алексей Корф. – Вы понимаете, что все пропало? Оборудование на сотни тысяч сгорело! Столько средств и усилий! Ни одна страховка этого не возместит!
– Сигнализацию отключили сразу перед поджогом, – ответил один из пожарных, и Корф изумленно замолчал. – Причем сделали это очень профессионально.
– Поджог? – переспросил Владимир Мезенцев.
– Да. В развалинах ощущается сильный запах керосина. Кроме того, мы обнаружили сразу несколько очагов возгорания в разных уголках здания. Определенно, это был поджог!
– Час от часу не легче, – вздохнул Борис Макарский.
– Хорошо, что никто не погиб, – выдохнул Корф. – Представляете, сколько жертв было бы…
– Но почему пламя вдруг просто погасло? – спросил пожарный. – Вы видели, что произошло?
– Нет, – признался Корф. – Признаюсь, меня охватила такая паника, что я плохо соображал. Огонь будто просто испарился.
– Монстр! – крикнул вдруг кто-то в толпе. – Чудовище с золотой шерстью!
– Монстр? – Шериф обернулся, пытаясь вычислить крикуна. – О чем это они?
– Никаких монстров тут не было, – сообщила, приближаясь, Елена Федоровна. – Мы смотрели спектакль, и один из костюмов был позолочен. Люди, находящиеся на грани истерики, готовы поверить во все что угодно, лишь бы только найти виноватого. Не обращайте на них внимания, шериф.
Ребята, сидящие на газоне позади нее, мрачно переглянулись. Димка удрученно покачал головой.
– Джинн выпущен из бутылки, – сказала Алиса Василисина. – Теперь непросто будет загнать его обратно.
* * *
Серафима Долмацкая брела по ярко освещенной набережной залива недалеко от порта Санкт-Эринбурга, наблюдая за входящими в гавань кораблями. Ее обдувал прохладный ветер, но девушке это нравилось. Она была в теплом длинном пальто с меховым воротником, и вечерняя прохлада ее не беспокоила.
По небу проносились темные облака, время от времени скрывающие луну. По этой набережной они гуляли с Климом в первые дни знакомства, и сейчас эти места порождали у нее массу приятных воспоминаний.
Интересно, как он там? Да, Клим наговорил ей немало странных вещей, но Серафима не умела долго таить обиду. Просто у них не сложилось… Нужно оставить все в прошлом и жить дальше.
В это время у нее зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветился незнакомый номер. Серафима настороженно ответила на звонок.
– Сима, привет, – послышался в трубке взволнованный девичий голос.
– Привет… – озадаченно ответила Серафима. – А это кто?
– Женя Степанова. Из клыковской академии. Помнишь меня?
– А, да, – слегка расслабилась Долмацкая. – Конечно помню.
– Лучше скажу тебе все сразу, а ты меня выслушай. Обычно я так не поступаю, – затараторила Женя. – Но меня бесит, когда двое людей не могут быть счастливы из-за вмешательства кого-то третьего. Клим любит тебя!
Серафима замерла с трубкой у уха.
– Знаешь, мы с этим уже разобрались… – осторожно ответила она.
– Дай мне договорить, прошу! – не унималась Степанова. – Да, он вел себя как последний кретин, но порвать с тобой его заставил твой отец! Шантажом и угрозами расправы с его матерью!
– Что? – изумилась Серафима.
– И Клим жалеет об этом каждый день с момента вашего расставания. Он сам мне признался… И он не знает, что я звоню тебе, а иначе точно запретил бы мне это делать. Но я считаю, что ты должна знать!
– Почему же он рассказал тебе?
– Я его вынудила, – пояснила Женя. – Я могу, уж ты поверь. Самое главное – вы отличная пара и должны быть вместе! А твой отец… Он просто гад!
– Господи, – потрясенно выдавила Серафима. – Но зачем он это сделал?
– Я не знаю! Но если Клим тебе дорог, поговори с ним. Вам нужно объясниться. Конечно, если ты уже не встретила кого-то другого…
– Не встретила…
– Вот и славно! Думаю, у вас все будет хорошо! – выдала напоследок Женя и отключила связь.
У Серафимы отчаянно забилось сердце. Вот оно что! Она ведь подозревала, что здесь не все так просто. Клим вел себя очень странно, а ее отец всегда умело манипулировал людьми, держал всех в страхе и подчинении. Но теперь он вздумал интриговать против собственной дочери?!
Стиснув зубы, она убрала телефон в сумочку и быстро зашагала в сторону дома. Отцу она, разумеется, ничего не скажет. К чему ей лишние скандалы? Но вот с Климом ей действительно нужно поговорить.
Ради этого она готова ехать в Клыково прямо сейчас.
30
Нужно искать двоих!
Вечером Олег Дубровский и Лиза Зверева отправились в яхт-клуб на берегу Змеиного озера. С тех пор как они отправили скан своего свидетельства о браке шантажисту, никаких писем больше не приносили, но Лизу все равно не покидало гнетущее чувство тревоги. Да, сейчас вымогатель затаился, но кто знает? Может, очень скоро он вновь даст о себе знать.
