Когда мы знаем нечто, это не значит, что мы будем поступать так, как нужно. Как пишут исследователи слияния идентичностей: «Хотя большинство людей могут легко отличить моральные действия от неморальных, знание того, что правильно, не гарантирует делания того, что правильно. Это является особенно правдивым, когда моральный тип действия включает самопожертвование. В таких случаях слияние идентичности может сдерживать склонность человека перевести свои моральные представления в соответствующие действия»
[911].
Сходно высказывается и С. Этрен: «Религия формирует нацию, в которой живет, иногда создавая столь сильную солидарность и сакральные причины, что граждане хотят убивать или умирать за общее благо»
[912].
Религия также нашла способ уберегать себя от ухода членов, оставляя только подлинно верующих, которые смогут защищаться в случае необходимости. Это достигается за счет наличия дополнительных трудностей, например, амиши живут без электричества и множества современных изобретений. Человек, вложив много в совместную жизнь, полную трудностей, не так легко отмахнется от заложенных усилий.
Р. Сосис подчеркивает: «Значимое количество времени, энергии и финансовых расходов, которые нужны для имитации такого поведения, служит эффективным сдерживающим средством для каждого, кто не верит в учения конкретной религии»
[913].
Религия призвана усилить взаимодействие людей, а оно возможно только при наличии доверия. Его не может быть между чужаками. Принадлежность к одной религии создает мостик доверия между людьми.
Р. Сосис исследовал религиозные ритуалы у ультраортодоксальных евреев, которые в жару были одеты по-зимнему, придя на молитвы, имеют длинные религиозные процедуры. Другие религии также имеют множество ритуалов, требующих больших затрат со стороны человека.
Сосис принялся искать, в чем смысл такой иррациональности. Религиозные ритуалы являются формой коммуникации.
Чем больше ограничений накладывает религия, тем больший уровень выживаемости наблюдается (
[914], см. также
[915]). Он сравнил объемы ограничений на поведение в религиозных и мирских сообществах. Он также изучал жизнь в израильских кибуцах, которые живут по знакомому нам принципу: «От каждого по способности, каждому по потребности». Как видим, СССР даже этого не захотел придумать сам.
Этрен подчеркивает результат Сосиса: чем более религиозно общество, тем дольше оно живет. С точки зрения Этрена это использует не только религия: «Светские державы и транснациональные движения обычно имеют важные квазирелигиозные ритуалы и представления. Подумайте о священных песнях и церемониях, или формулировке, что „провидение“ или „природа“ дарует равенство и неотъемлемые права, хотя 99,9 % времени существования человеческого вида более обычными были рабство и угнетение меньшинств. Эти священные ценности действуют как моральный императив, который воодушевляет нерациональную жертвенность в таких совместных действиях как война»
[916].
Человеческие ритуалы влияют на склонность к сотрудничеству
[917]. Синхронное поведение ведет к тому, что действуя едино, люди воспринимают себя как единство, в результате чего растет сакральность и повышается склонность к сотрудничеству. Это должно однотипно работать не только для религиозных ритуалов, как нам представляется, но и для советских демонстраций трудящихся, которые имели и еще одну синхронизацию — с демонстрацией на Красной площади.
Как еще осуществляется перевод в сакральность? С. Этрен изучал как феномен сакральности в целом, так и конкретные его проявления в палестино-израильском конфликте, а также создания новой сакральности в виде иранской ядерной индустрии
[918]
[919]
[920]
[921]
[922]
[923]. Во всех этих случаях сакральное невозможно компенсировать материальным.
Для 13 % иранцев ядерная программа не в плане оружия, а в плане энергетики стала сакральной
[924]. Но как раз эта группа близка режиму, поэтому ядерная программа оказалась связанной как с национальной идентичностью, так и с исламом. Когда за отказ от нее предлагают материальные компенсации, это вызывает ее поддержку и ярость против таких предложений. В принципе символические жесты в виде искренних извинений, демонстрации уважения к чужим ценностям вызывают у противоположной стороны гибкость и возможность продолжать материальные переговоры.
