Мы все время жили в эпоху боязни иностранного влияния. Даже если признавать справедливость этих страхов, следует обратить внимание на то, что сегодняшняя эпоха иная — она строится наоборот, на связности, и развитие будет заторможенным без нее, поскольку исчезает доступ к новым технологиям.
И из этого также вытекает и другое отношение к критике. Государство любит, чтобы его хвалили. А наличие связности разрешает иные точки зрения, которые могут быть достаточно критичными. Однако наличие нескольких точек зрения позволяет избегать ошибок, что хорошо уже в принципе. Государство не любит тех, кто его ругает, например, за плохие дороги. Оно начинает бороться с теми, кто пишет о разбитых дорогах, но совершенно равнодушно к тем, кто эти дороги должен приводить в порядок. Этот парадокс и помогает исправлять чужая критика.
2. Зачем захватывают информационное и виртуальное пространства, или спасут ли мир запреты и кордоны
Захват физического пространства понятен, на этом человечество выросло и сформировалось, поскольку войны за физическое пространство сопровождали его все время. Виртуальное пространство прошлого также было связано с физическим: захват земель сопровождался сменой религии населения. В этом плане христианство и ислам также воевали веками, хотя во многом это придуманный конструкт противопоставления западного и мусульманского миров. Как пишут исследователи: «Термин „мусульманский мир“ впервые появился в 1870-е. Исходно это европейские миссионеры или колониальные офицеры предпочитали его как отсылку ко всем тем между „желтой расой“ Восточной Азии и черной расой Африки. Они использовали его также для выражения своего страха против потенциального мусульманского восстания, мусульмане в империях были не более повстанчески настроены к своим империям, чем индуистские или буддистские субъекты»
[1133].
США и СССР воевали в идеологическом поле, реализацией чего была холодная война, которую можно обозначить как войну виртуальную. Это была война за мозги, но не за тела. Это была война на расстоянии. Она была долгой. И по сути была войной за следующие поколения, которых мягко переводили на свою сторону.
Виртуальная война:
• за разум, а не за тело,
• на расстоянии,
• долгая война,
• война за следующее поколение,
• часто ведется мягкими методами, привлекая, а не принуждая.
Вся систематика пропагандистского воздействия получила в противостоянии холодной войны новое развитие. После этапа Первой и Второй мировых войн идеологическое пропагандистское воздействий было поддержано опытом рекламы и паблик рилейшнз.
Однако выиграно оно было не в сфере идеологии, а в сфере массовой культуры. СССР жестко контролировал идеологию и связанные с нею продукты (радио и телевидение, литературу и искусство, книги и журналы). Однако массовая культура и быт уже не могли так контролироваться, как в прошлые времена, и именно оттуда пошел виртуальный поток, размывавший идеологию и превращавший ее в ритуал.
Сегодняшний захват чужого виртуального пространства носит мягкий характер. Это американские телесериалы или «Гарри Поттер» Роулинг как пример победного шествия по миру. Здесь вхождение в чужое пространство имеет и финансовую подоплеку, поскольку присутствует коммерческая составляющая как со стороны производителя этого контента, так и его распространителя. Здесь возникает даже финансовая зависимость от потребителя, которая может диктовать определенные интервенции в сценарий, как это происходит между Китаем и американскими кинопроизводителями из-за огромных объемов китайского рынка проката.
Естественно, что виртуальный продукт несет с собой модель мира производителя в скрытом или явном виде, которая может конфликтовать с моделью мира получателя. И тогда начинаются мирные войны, сходные с тем, которые ведет Иран с западной культурой. Мы назвали их мирными войнами по той причине, что Иран, не пуская в свою страну чужой виртуальный продукт, создает вместо него свой. Свою детскую мультипликацию, своих кукол типа Барби, но в национальной одежде.
Для Ирана это серьезная борьба цивилизационного характера
[1134]
[1135]
[1136]
[1137]
[1138]. Одновременно понятно, что она обречена на поражение, поскольку с каждым новым поколением будет приходить определенное поражение. Хотя Иран имеет право на эту борьбу, как и любая другая страна с уникальной культурой типа Японии или Китая. Иран удерживает свою границу исключительно из-за того, что Ислам является по-настоящему государственной религией, которая охватывает все общество. А религиозно-культурному конфликту выживать легче, чем просто культурному.
Мы можем вспомнить аналогичного типа конфликт в СССР, который был идеологически-культурным. Шла мощная борьба то с джинсами, то с прическами, то с западной музыкой. Резко ограничивались западная кинопродукция. Но все это все равно рухнуло из-за резкого несоответствия интересов населения и правящей идеологии.
Побежденная идеология «отползла» в сторону. Но вход был облегчен тем, что цивилизационный конфликт был только идеологическим, а не религиозным. Тем более идеология стояла на глиняных ногах, функционируя как ритуал, а религия была в загоне, поскольку СССР был атеистическим государством. Запад победил СССР не в области идеологии, а в сфере массовой культуры.
Перекрыть информационные потоки очень трудно в сегодняшнем мире интернета и соцмедиа. То же самое касается виртуальной продукции: 65 % жителей Тегерана имеют спутниковые тарелки и 30–40 % в других местах. Социология 2016 г. показала, что у 51 % иранцев положительное отношение к американцам, 68 % — приветствуют увеличение культурных, экономических и образовательных обменов, 80 % — хотели бы, чтобы американцы и иранцы путешествовали как туристы друг у друга.
