Все это делает информационные интервенции в американские президентские выборы 2016 г., столь активно изучаемые (см., например,
[1181]) малой проблемой, поскольку: а) они уже позади, б) результативность их могла не выйти за пределы статистической погрешности.
Везде одним из инструментариев такого влияния становятся фейки, дезинформация, распространяемые в соцмедиа, роль которых все это время растет, поскольку они являются наиболее незаметным инструментарием.
Последним примером такого рода стало российское влияние на британских подростков
[1182]
[1183]
[1184]
[1185]
[1186]. Здесь распространялись фальшивые интерпретации об отравлении в Солсбери, шотландской независимости и Брекзите. В одном из мемов в Твиттере актриса из «Гарри Поттера» Эмма Уотсон заявляла, что феминизм то же, что ненависть к мужчинам. Один из тинейджеров сказал: «Если бы я увидел это у себя в соцмедиа, я, наверное, послал бы это в чат моей группы, не задумываясь над тем, откуда оно появилось и с какой целью».
Кстати, и для американской подростковой аудитории активно использовались мемы, для чего был создан в соцмедиа город мемов Мемополис. Там были мемы с героями из Улицы Сезам, Губки Боб Квадратные Штаны и из Покемон Гоу
[1187].
Все это в очередной раз подтверждает то, что статус информационного пространства в современном мире многократно вырос. Именно поэтому любые попытки манипуляции с ним будут и сегодня, и завтра иметь существенные последствия.
Глава тринадцатая
Соцмедиа и общество
1. Что происходит в информационном «стаде»
Современный человек попал в новую среду, к которой он оказался не совсем готов. Информационные «джунгли» лишили его флера современности, вернув в более первобытную форму, когда индивид полностью растворяется в коллективе, поскольку социальные страхи и желания становятся его собственными, а они стали максимально транслируемыми благодаря соцмедиа. И это создает единую форму психологического восприятия и реагирования. «Мы» и «Они» во многом слились воедино.
Происходит активация стадного инстинкта. Частично это связано с ожиданием будущих социальных катаклизмов, которое уже реализовалось в виде выборов популистов по всему миру. Трамп ли, Орбан ли должны спасти своих граждан от ужасов грядущего мира.
Вероятно, соцмедиа усилили индивидуальные страхи перед будущим, переведя их на социальный уровень.
Отрицательное влияния соцмедиа уже вышло наружу, когда врачи просят правительство Великобритании взимать дополнительную плату с Facebook и Instagram, которая бы шла на решение проблем с ментальным здоровьем, которые они порождают
[1188]. Например, беспокойство, несчастье, депрессия достигли эпидемического уровня у детей и подростков, нанося урон одной из пяти девочек-подростков.
Что касается взрослых, то британский ученый Уильям Ван Гордон предложил новый третий тип зависимости по аналогии с наркозависимостью
[1189]. Химическая зависимость — это наркотики и алкоголь, поведенческая — к игре или компьютерным играм. Третью он назвал онтологической — зависимостью к себе. Он говорит: «Зависимость к себе становится истощающей после некоторого периода времени и принуждает нас не обращать внимание на правду и мудрость реальности».
Для Гордона это образ Нарцисса из греческой мифологии, который влюбился в свое собственное отражение. Сегодня это люди, которые постят свои селфи, чтобы продемонстрировать свой образ жизни.
Правда, авторы выводят онтологическую зависимость из изучаемых ими ментальных практик буддизма
[1190]. Они считают, что глубинные представления человека отражают их доминирование в сегодняшней и прошлой жизнях (см. также
[1191]).
Ван Гордон подчеркивает, что с помощью соцмедиа люди конструируют другой уровень себя, опираясь на лайки, посты и фолловеров, что не отражает реальной сущности человека
[1192]. Интересно его мнение также о том, что технологии уводят нас от реальности, от текущего момента. И тут могут помочь ментальные практики буддизма.
Он утверждает: «Чтобы определить есть ли у человека онтологическая зависимость, ему следует быть честным с собой, проанализировав, до какой степени его эго управляет его мыслями, словами и действиями. Например, проявляя акт доброты, человек должен спросить себя, хочет ли он реально в глубине себя получить поощрение или признание».
