Фейки на самом деле это усилители того, что уже было записано в индивидуальном и массовом сознании до их появления. Фейки эксплуатируют этнические, расовые, гендерные противоречия, уже имеющиеся в обществе. Вспомним наиболее частотные темы информационных вбросов в кампанию Трампа. Мигранты и миграция — хорошо/плохо. Ислам — хорошо/опасно. Афроамериканцы — хорошо/плохо. Стрельба полиции — хорошо/плохо. Все это входит в пакет негативных ожиданий и страхов обычного человека.
Появилась подробная временная схема всех событий американских президентских выборов с информационными интервенциями
[1244]. Здесь также цитируется высказывание Н. Хрущевой о мотивации, стоящей за этими интервенциями: «Эта операция должна была показать американцам, что вы, ублюдки, такие же, как все. Путин выполнил мечту каждого советского лидера — указать США на их место. Думаю, это будет изучаться последователями КГБ еще долгое время».
Сегодняшний мир теряет свою понятность. Он становится менее управляемым. Возникают сложные и простые проекты, направленные на разрушение прошлых правил. И начало таких сложных проектов деструкции можно найти в истории разрушения СССР. Со своей версией этого проекта деструкции часто выступает С. Кургинян (см., например, его книгу «Красная весна»
[1245]). При этом мы все время слышим только версии, никто не хочет раскрывать правды. А версии всегда будут иметь вероятностные основания, то ли было так, то ли нет.
Ю. Харари увидел интересные характеристики революционных движений для будущего
[1246]. Восстания двадцатого века были против эксплуатации и хотели транслировать в политическую власть свою важную роль в экономике. Брекзит и выборы Трампа имеют другую траекторию: у людей есть политическая власть, но они боятся того, что теряют свою экономическую силу. Возможные революции двадцать первого века будут против экономической элиты, которая уже не нуждается в людях. Но бороться против своей ненужности будет сложнее всего.
Сегодня на помощь большой политике пришли социальные медиа с их использованием фейковых новостей. Если раньше пули были физическими, то теперь они стали информационными и виртуальными. Под последними мы понимаем такие фейки, которые направлены на виртуальный мир человека, порождаемый его моделью мира.
Какие характеристики фейковых сообщений исследователи рассматривают как базовые? Саманта Бредшоу из проекта компьютерной пропаганды говорит: «Мусорные новости представляют собой конспирологический, высоко поляризованный контент, который необязательно является правдивым. То есть в них есть элемент того, что мы вкладываем в понятие фейковых новостей. Но они также включают большое количество реально поляризирующего контента, направленного на разделение людей. Мы увидели также многое из этого в распространении по социальным медиа, где были политические мысли или элементы программ, предназначенные для повтора человеческого поведения, распространяющего и усиливающего эти месседжи, давая фальшивое ощущение популярности, связанное с этими месседжами»
[1247].
Современный мир переполняют страхи и разочарования. Новые поколения не видят возможности вырваться за пределы этих коллективных настроений, поскольку соцмедиа направлены на усиление социальных страхов и желаний, демонстрируя их всеохватность.
Политические функции соцмедиа не новы, их выполняли и раньше в виде организации, поддержки, раскрутки разных движений. Но теперь технологии позволяют использовать социальные сети и доверие путем превращения друзей в усилителей распространяемых месседжей
[1248]. То есть рупором стал сам отдельный человек, поскольку соцмедиа многократно усилили его голос.
А на смену спешат новые технологии. Возникло, например, понятие deepfake как создание уже не вербального, а визуального фейка. Ожидается использование дополненной реальности, искусственной реальности, распознавания голоса
[1249].
И один из выводов состоит в том, что коммуникация — это не просто передача сообщений, для людей важно подтверждение близости с большим драматическим нарративом о мире, то есть с моделью мира.
По сути, люди ищут новости, подтверждающие их модель мира. И это вновь проявление определенного стадного инстинкта.
Интернет принес тенденцию, которую обозначили как пост-печать
[1250]. Это отказ газет от печати и переход их полностью в онлайновую форму. Это произошло с британской газетой Independent в 2016 г., когда газета уже была в руках российских олигархов А. и Е. Лебедевых. А до этого на такой эксперимент пошли в 2007 г. финская газета Taloussanomat и американская Christian Science Monitor в 2009. То есть постпечатный мир идет семимильными шагами вместе с постправдой.
Анализ читательской аудитории газеты Independent, которая пошла этим путем, показывает, что читатели печатного издания тратили на газету от 37 до 50 минут на каждый номер. В 2017 г. онлайновые читатели тратят всего шесть минут за месяц. Правда, есть рост читателей за рубежом в первый год на 50 %, второй год — еще на 20 %. Это тем более удивительно, что печатной газеты за рубежом особенно не было.
Бывший редактор данной печатной газеты А. Раджан с неким, вероятно, сожалением подчеркивает, что у газеты теперь совершенно иной тон
[1251]. Он говорит о нем как о популистском, ориентированном на клики, на вирусное распространение информации. Даже не споря, можно заранее согласиться с этим, ведь онлайновое издание всегда будет отличаться от печатного.
