То есть построенная на сегодня система может функционировать вполне успешно, но это не интересно группе лиц, управляющих страной. Мир сильных забирает у слабых в свою пользу все, что может.
Продолжая тему создателя этого мира — Гайдара, приведем мнение А. Илларионова: «Я никогда не утверждал, что Гайдар действовал в своих корыстных интересах. Да, он был небедным человеком по меркам простого россиянина. Хотя даже тот миллион долларов, который он инвестировал в ГКО, вряд ли появился из зарплаты директора института, депутата или даже и. о. премьера. Его мотивация была другой, в ней сквозило убеждение, что „так нужно“. Вопрос: кому? Что точно не соответствует действительности, так это миф о личной слабости Гайдара. Когда он хотел чего-то добиться (как, например, при назначении В. Геращенко главой ЦБ или во время октябрьских событий 1993 г.), то проявлял поистине стальную волю — неслучайно автор одной из книжек о Гайдаре назвал ее „Железный Винни-Пух“. Гайдар был выходцем из старой советской номенклатуры, тесно связанной со спецслужбами. Его отец Тимур Аркадьевич был высокопоставленным сотрудником КГБ, резидентом Первого главного управления (ПГУ КГБ) на Кубе в 1962–1964 гг. во время Карибского кризиса. Сам Егор Гайдар работал в институтах системы ЦК КПСС, писал книгу для советского премьера Тихонова, работал с Горбачевым, был завотделом экономики журнала „Коммунист“, завотделом газеты „Правда“. Очевидно, мировоззрение и правила поведения, сложившиеся у него в те годы, накладывали отпечаток на его последующие действия. Неслучайно он пятикратно требовал от Р. Хасбулатова и Б. Ельцина назначения на пост председателя Центробанка вместо Георгия Матюхина многолетнего сотрудника совзагранбанков, бывшего руководителя Госбанка СССР, при котором исчезли советские валютные резервы, Виктора Геращенко» (
[838], см. также
[839]
[840]).
Разруха и передел советской собственности сошлись в одной картинке того времени. В результате к власти пришли люди из тени, которых никто до этого не слышал и не знал. И Гайдар такой же теневой человек, который вдруг возникает в поли премьера. Под теневым я понимаю то, что никому в голову не могло бы прийти, что он может стать премьером.
Кстати, после Скрипалей почему-то вспомнили все английские отравления российских граждан, кроме гайдаровского. А в свое время десятки статей были написаны именно на тему ирландского отравления Гайдара (см. некоторые из них
[841]
[842]
[843]).
Как мы видим, в некоторых ситуациях мир пытаются программировать на вполне конкретные шаги, хотя они подаются не как системный переход, а как случайный. И понятно, чтобы достичь нужного эффекта, пытаются воздействовать на самые простые, более примитивные инстинкты, идущие от реагирования на изменения в физическом пространстве, поскольку это вызывает автоматические реакции населения, которые легко просчитываются.
2. Как конструируются виртуальности
Любая социосистема заинтересована в прогнозируемом поведении ее членов. СССР, например, имел даже четкую систему возрастную, начинающуюся снизу, с детей — Пионер — всем ребятам пример. Эта виртуальная конструкция должна была предопределять правильное и неправильное поведение. За хорошее поведение поощряли, за плохое — наказывали. И это ничем не отличается от религии. А религию в этом плане Ю. Харари сравнил с видеоиграми, где также следует набирать очки за правильное поведение и выиграть, или же проиграть, не набрав их.
Правильные модели поведения транслируются в социосистемы на основании вертикальных и горизонтальных потоков. В прошлом мощный вертикальный поток правил давала религия, даже цари были «помазанниками божьими». Однако сегодня религия потеряла свои силы (см. данные о снижении уровня религиозности в мире
[844]
[845]
[846]
[847]). К примеру, не верят в бога: 61 % чехов, 49 % эстонцев, 45 % словенцев, 34 % болгар, 33 % французов, 31 % норвежцев, 27 % бельгийцев, 25 % немцев. Сегодня в связи с ослаблением этого религиозного потока правила поведения транслируют СМИ, кино и телевидение, которые иногда даже называют новой религией.
Роберт Маккол связывает естественность религии с системой автоматической когниции (тем, что Канеман называл Системой-1)
[848]. Маккол считает религию вполне естественной с точки зрения человеческого, а науку — нет. Наука исправляет предубеждения системы. Его точные слова таковы
[849]: «Наука является когнитивно неестественной — она трудна. Религия, с другой стороны, в основном представляет из себя то, чему даже не следует учиться, мы и так знаем это».
Горизонтальный поток формирует социальное окружение человека. Из подобного типа повтора поведения А. Пентленд вообще выводит историю человечества
[850]. Кстати, Система-1 автоматического принятия решений, по его мнению, демонстрирует то, что люди производят в рамках своих моментальных реакций.
Модели поведения могут навязываться. Британия породила не только «бремя белого человека», но и культ его. Британцы в Индии, например, навязывали искусственно и естественно модели поведения, которые не были до этого свойственны местному населению.
