– Это очень маловероятно, мистер де Кадене.
– Все думают, я ничего не замечаю…
Его голос сорвался, губа задрожала.
– Она тогда была сама не своя!
Старик вытащил из кармана грязный носовой платок и промокнул глаза. Эмма коснулась его холодной трясущейся руки. Где Дэвид? Где Карл? Где миссис де Кадене? Где соцслужбы? Он не должен оставаться один.
От ее прикосновения и сочувствия старика прорвало. Он понурил голову и заплакал. Эмма обеими руками гладила его ладонь.
– У Конни был приступ психоза…
– Что мы сделали не так? – плакал он как ребенок. – Не знаю, как ее простить… Я думал, я христианин, но я не могу…
Эмма молча сжала его рябую руку.
– Я не знаю, что делать. Вот Джулия, та всегда знает…
В дверь постучали.
– Наверное, это она. Я открою, – сказала Эмма, поднимаясь и выходя в коридор.
На пороге маячил высокий мужчина средних лет, с седеющими взъерошенными волосами и в забрызганных краской джинсах. В руке он держал ключи; за ним на дороге был припаркован микроавтобус с открытыми дверцами и мигающей аварийкой; мотор работал.
– Привет! – произнес он с легким акцентом, очевидно гадая, кто она такая. – Я за книгами Эндрю…
– Ах да…
Просигналил клаксон – микроавтобус занял чье-то место. Мужчина обернулся, свистнул и поднял руку.
– Эти? Из «Сейнсбери»? – спросил он.
Эмма придержала дверь, а он наклонился и взял первые несколько пакетов. Позади снова засигналили.
– Давайте помогу, – предложила она, хватая еще пару сумок и направляясь к машине.
Мужчина поблагодарил и спокойно показал жестом рассерженному водителю, что все займет пару минут. Повернулся к Эмме и вполголоса произнес:
– Мудак!
Она улыбнулась и пошла за следующей партией.
Ставя последние две сумки в багажник, зацепилась за что-то кофтой. Тщетно попыталась достать рукой. Мужчина наклонился помочь, осторожно потянул. Пахнуло терпко, но приятно.
– О, простите, – сказал он, делая на кофте затяжку. – Не волнуйтесь!
Машина позади вызывающе взревела мотором.
Мужчина вежливо помахал и улыбнулся.
– Не спешите, потрепите нервы этому придурку… – добавил он, и в его голубых глазах блеснул веселый огонек.
Эмма улыбнулась, высвободилась из кофты, но без очков все равно не смогла ее отцепить. Пошла за очками в дом. Незнакомец стоял и терпеливо ждал. Потом захлопнул дверцы и поблагодарил за помощь. Какой приятный парень! Умеют же некоторые поднять настроение!..
Прихожая без сумок смотрелась гораздо лучше. В гостиной мистер де Кадене сидел так, как она его оставила, с той разницей, что стакан виски опустел. Старик с головой ушел в свой мир и долю секунды не мог сообразить, кто она.
– Карл уехал?
Она слышала, как заводится микроавтобус.
– Так это Карл?
Отодвинула занавеску и выглянула, жалея, что не рассмотрела его как следует и не представилась.
Надо приступать к тому, ради чего она приехала.
– Мистер де Кадене, я думаю, Конни пойдет на пользу, если вы ее навестите.
Он вздохнул и сжал руки.
– В «Тэтчвелл»… – добавила Эмма.
– Нет. Я не смогу…
– Она будет очень рада…
Он покачал головой.
– Нет.
– А миссис де Кадене? Конни страшно по ней скучает. Хотите, я заеду и сама ее отвезу, если так удобнее?
Он озадаченно повернулся.
– Миссис де Кадене?
– Да, Конни отчаянно хочет ее видеть.
– Джулия умерла.
Эмма уставилась в эти глаза, так похожие на глаза Конни. Открыла рот, но слов не было. Наконец выдавила:
– Примите мои соболезнования.
Почему она не знала? Почему никто не сказал ей, что у Конни горе?
– Умерла шесть недель назад. Передозировка лекарств… – тихо объяснил старик, снова глядя на свои руки.
– Мне очень жаль.
– Случайная… По моей вине…
Эмма резко повернулась.
– Нет, я уверена, что нет!
Пустые слова. Она часто слышала их от других.
– Да. Я должен был заметить.
– Какое горе!
– Я не спрятал таблетки. А она забывала, что уже приняла болеутоляющее, и глотала новые… Я должен был заметить, – повторил он, поднимая к лицу холодную рябую руку, и снова ущипнул переносицу, как будто, зажав кожу, выдавит горе.
Эмма прибралась в гостиной и кухне, отвезла мешки в местный благотворительный магазин и с сигаретой в руках поехала в темноте через мост. Мириады городских огней расплывались от слез. Она двигалась в плотном потоке машин по Северной кольцевой, мимо унылых неряшливых зданий, до самого Энфилда. В конце концов вошла в свой размеренный безопасный дом. Прислонилась к двери, отгораживаясь от прошедшего дня.
Сай сидел за кухонным столом и ел. Эмма вспомнила, что утром обещала купить на фермерском рынке баранины и приготовить ужин. Прошла по коридору в кухню.
– Привет, солнышко!
– Спасибо, что предупредила насчет ужина, – ответил он, демонстративно вставая и сваливая остатки в мусорное ведро.
Глава 8
Воскресенье май 25
Мы с Полли решили стать кристианами. Лучше всего которликами потому что там больше крови и снэков и это рядом с канцтоварами. Пошли в церковь святой девы Марии. Там надо пожимать всем руку и говорить да пребудет с тобой сила. Потом они передают по кругу бесплатные деньги на тарелке. Полли сказала я пойду в ад потому что я взяла (всего фунт) а надо наоборот давать (я не знала). Она сказала мне в попу будут тыкать горячую кочергу.
Потом мы пошли ко мне и ПРОТИВНАЯ мама которую я НИНАВИЖУ стала орать НИ ЗА ЧТО НЕ ПРО ЧТО. Она ВСЕГДА орет и сердится особенно если бросить куртку на пол и не убрать игрушки. Вчера я забыла на кресле фантик и она завопила УБИРАЙ ЗА СОБОЙ ЛЕНТЯЙКА НЕ ВИДИШЬ Я С НОГ СБИЛАСЬ РАЗРЫВАЮСЬ МЕЖДУ ДВУМЯ ДОМАМИ!!! Я сказала найми уборщицу а она сказала ИЗБАЛОВАНАЯ САПЛЯЧКА. Я сказала и кто в этом виноват а потом подставила другую щеку. Папа ОЧЕНЬ добрый он сказал что не надо строить из себя мучницу но тихо чтобы она не услышала. Полли говорит мучница это помидорная болезнь.
Я буду молиться, чтобы мама стала добрее. Если станет я обещала БОГУ пойти в манашки. Полли говорит они занимаются сексом с Иисусом. Я спросила как можно занимаься сексом с мертвяком. Она говорит он приходит ночью со спринцовкой для индейки. Я сказала не может быть зачем ему индейка если он еще не придумал рождество?? На всякий случай буду запираться. Тогда мы пошли домой к Полли. Папа помогал Несс вешать полки из икеи. Он шумел и стучал молотком а потом стукнул по большому пальцу и сказал ВЛЯТЬ!! Палец приплюснулся и покраснел но он не плакал а все шутил. А когда вернулись домой начал канючить как младенец и маме пришлось вести его в больницу.
