– Хорошо, Олег Михайлович. Буду…
Вот еще прилетело на мою голову. А все потому, что пару лет назад Семичастный имел неосторожность похвалить на совещании мою докладную записку. Дескать, учитесь, сынки: вот хоть и видно, что автор воды в документ изрядно налил, но послевкусие от прочтения такое, словно бы чаю с лимончиком напился. Вот с тех пор меня регулярно и привлекают. К причесыванию официальных, к широкой печати предполагаемых текстов. И все это, разумеется, на безвозмездной основе.
По такой погоде, в Столешников было бы много приятнее прогуляться пешочком. Да только – где и когда вы в последний раз видели генерала-пешехода при полном параде? (Ну, разве что на параде.) Так что пришлось воспользоваться служебной машиной.
Но зато и до адреса долетели всего за пару минут, припарковавшись во дворе, возле шикарной круглой клумбы, обсаженной садовыми цветами. Такой вот оазис посреди каменных джунглей сталинского ампира. Натасканная консьержка оповестила хозяев о моем визите по внутреннему телефону, так что добиться эффекта полной неожиданности не удалось. Да и ладно. Все равно моя затея проходила по разряду чистейшей импровизации. Вот и станем. Импровизировать.
* * *
– Уф-ф-ф… Благодарю, Алла Анатольевна! Ваше земляничное варенье – это что-то с чем-то!
Мадам сделала вид, будто безмерно счастлива. Да только глаза подкачали – в них в очередной раз плеснулась настороженная тревожность. Оно и понятно: слишком многие были в курсе того, что краже из элитной квартиры в Столешниковом предшествовало постельное кувырканье хозяйки с одним из организаторов этой самой кражи. По счастью для Аллы Анатольевны, в число «слишком многих» пока не входил ее супруг Аркадий Григорьевич. И, разумеется, ей очень хотелось, чтобы в подобном неведении он продолжал пребывать и далее.
К слову, Алла Анатольевна выглядела вполне себе. Не скажу за содержание, но с формами – всё в полном порядке. Разве что рот – слегка приоткрытый, с немного выпяченными, пухлыми губами – определенно свидетельствовал о порочности. Невольно вспомнив составленное хозяйкой дома описание внешности Юры, где в качестве особых примет фигурировал шрам на левом бедре, я внутренне усмехнулся. Окончательно отклассифицировав мадам как ДНП (дамочку нестрогих правил).
А вот Аркадий Григорьевич, рано полысевший, рано обрюзгший и рано подсадивший зрение и печень, являл собой классический тип карьериста-номенклатурщика. В его случае и додумывать ничего не требовалось: не человек, а мельком перелистанная, скучнейшая книжка, в которой все сюжетные повороты – банальны и предсказуемы. К тому же по роду службы мне пару раз посчастливилось выслушивать его нуднейшие речи на сессиях Моссовета. В последний раз, если не ошибаюсь, он клеймил с трибуны Пастернака. У которого, даю голову на отсечение, не прочел ни строчки. Единственное, чего я пока не мог определить, так это причины обильного потоотделения: либо Аркадий Григорьевич страдает гипергидрозом, либо он меня боится. Но не персонально Кудрявцева Владимира Николаевича, а моих корочек и мундира. И если второе верно, я не зря затеял весь этот пафосный маскарад.
– Может, еще чайку, Владимир Николаевич?
– Нет-нет. Благодарю. Быть может, чуть позже. Э-э…
– Что?
– Крайне невежливо с моей стороны просить хозяйку покинуть законную кухонную территорию, но… Не могли бы вы ненадолго нас?..
Я невинно подмигнул Аркадию Григорьевичу, придав своей просьбе оттенок пикантности, столь необходимой в мужской компании.
– Разумеется. Аллочка, солнышко, оставь нас!
– Конечно-конечно.
Изобразив саму покорность, Алла Анатольевна удалилась из кухни. Хотя было понятно, что сейчас она многое бы отдала за то, чтобы услышать содержание нашего разговора.
Аркадий Григорьевич прикрыл кухонную дверь и возвратился на свое место.
– Я весь внимание, Владимир Николаевич!
– Начнем с того, что я намеренно нанес вам визит лично, а не стал приглашать к себе, на Лубянку. Сами понимаете – пошли бы ненужные кривотолки, слухи, сплетни…
– Да-да. Я понимаю. Спасибо… Э-э-э-э… Вернее, если честно, я не вполне понимаю… А… почему, собственно, моя скромная фигура вдруг… э-э… заинтересовала…
– Давайте не будем кокетничать. В части «скромной фигуры». Если не ошибаюсь, ваш партийный чин соответствует званию не ниже полковника?.. Ну да это лирика. А мы обратимся к прозе.
– Слушаю вас.
– Как вам должно быть известно, Никита Сергеевич направил в Президиум ЦК служебную записку, в которой обосновал необходимость укрепления партийно-государственного контроля?
– Да-да. Разумеется. Известно.
– Не скрою, и самого Никиту Сергеевича, и наше ведомство тревожат участившиеся факты расхищения государственных средств и казенного имущества в целях… личного обогащения.
– Да-да. Я понимаю. Я и сам, признаться… по роду службы… э-э-э… порой наблюдаю весьма неприглядную картину…
– К КАРТИНЕ, – я недвусмысленно выделил последнее слово, и Аркадий Григорьевич заметно побледнел, – мы еще вернемся… Неутешительные факты свидетельствуют, что отдельные партийные руководители на местах занимаются не столько строительством коммунизма, сколько увеличением личного благосостояния.
– Да-да, Владимир Николаевич, эта… имеют, к сожалению, место быть подобные… Да-да, это вы… увы…
Здесь хозяин окончательно потерялся и запутался. Очки его запотели, а лицо, чисто выбритое, гладкое, пошло багровыми пятнами.
– А теперь – от прозы официальной к прозе жизни. – Я открыл портфель, достал папку и выудил из нее исписанный мелким стариковским почерком лист бумаги, за которым полтора часа назад заезжал к Гилю. – Мы получили сигнал. Не анонимный. Вот что пишет старый большевик, пенсионер союзного значения Степан Казимирович Гиль. Надеюсь, вам знакомо это имя?
– Ну как же… Конечно… «Шесть лет с Лениным»…
– Прекрасно. Весь текст я озвучивать не вправе, но отдельные выдержки… Вот, например: «…Этот партиец явно позабыл, что Ильича всегда отличали непритязательность, исключительная личная скромность и нетребовательность к комфорту…» Нет, не то… Секундочку… А! Вот, нашел: «…Когда партийный работник такого уровня оценивает сумму похищенного у него имущества более чем в двенадцать тысяч рублей, невольно возникает вопрос: неужели настолько выросло благосостояние советского народа? Конечно, если под такую сумму имеются оправдательные документы – это одно. Но если в данном случае речь идет о нетрудовых доходах, спрашивается: почему наша доблестная милиция должна тратить время и силы на поиск сомнительного происхождения цацек зарвавшегося в своей безнаказанности партийного чинуши?..» Ну и так далее…
Я убрал листок обратно в папку.
– Вы догадываетесь, Аркадий Григорьевич, кто в данном случае подразумевается под этим самым «чинушей»?
– А-а-а… Э-э-э-э…
