— Если ты меня вынудишь, я выстрелю. Даже глазом не моргну.
— И ты действительно умеешь пользоваться этой штукой? — насмешливо спросил Кирилл и шагнул к Миле, натягивая кнут.
— Умею. И ты сейчас в этом убедишься. — Мила взвела курок и снова прицелилась. — Ну что? Сделай еще хоть шаг — и ты труп.
— Ничего ты в оружии не понимаешь, глупая блондинка.
— Блондинка, но не глупая. А вот ты — глупец, если надеешься провести меня.
— Ты даже не сняла пистолет с предохранителя.
— А хочешь, мы сейчас это вместе проверим? — парировала Мила, не спуская глаз с Кирилла и продолжая целиться. — Я нажму на спусковой крючок. Если пистолет не выстрелит, то прав ты: я глупая блондинка. Если выстрелит — я разбираюсь в оружии, а ты труп. Ну что, проверяем?
— Лучше не рисковать, — сдался Кирилл и опустил кнут. — На грех и палка стреляет. Умереть именно сегодня не входит в мои планы.
— Еще бы! Ты же планировал убить меня. И как, если не секрет — просто застрелить, и все? А ты знаешь, что самое главное в убийстве? Чтобы не поймали.
— Меня бы и не поймали. Ведь ты бы покончила жизнь самоубийством. А я бы тебе помог. Не заметила в тумбе флакон с хлороформом?
— Ты серьезно подготовился, как я погляжу. И зачем же мне расставаться с такой богатой и красивой жизнью?
— Затем, что ты с головой не дружишь. Таким сумасшедшим, как ты, два пути: один — в дурку, другой — по собственной инициативе на тот свет.
— Может, пристрелить тебя, как собаку? Меня оправдают, ведь я защищалась.
— Сомневаюсь, что тебе поверят. Кнутом ведь меня исполосовала ты. Пистолет тоже у тебя. Почему бы тебе охранников не позвать? Не хочешь перед свидетелями свой психоз демонстрировать?
— Убирайся вон! И больше мне на глаза не попадайся.
— Мне идти прямо так, голому, израненному? Вот папарацци обрадуются. Они ведь день и ночь дежурят где-нибудь недалеко от твоего дома в надежде раздобыть что-нибудь горяченькое. Я буду гвоздем сезона. Ну и ты, разумеется. Сплошной пиар!
Мила критически оглядела Кирилла. Да, вид у него довольно жалкий. Придется даже лечиться. И шрамы останутся. Она немного перестаралась. Такой рекламы ей точно не нужно. Шумиху желтая пресса раздует грандиозную. Сначала Катюха, потом Кирилл. Нет, прессу впутывать не стоит. Вот Кирилл уберется из ее дома, пусть что угодно пишут. А как же пистолет? Его отпечатки пальцев вряд ли сохранились. И вообще недоказуемо, что он собирался убить ее. Вот если бы убил…
— Хорошо, — согласилась Мила. — Уйду я. Но завтра утром чтоб духу твоего здесь не было! А пока я закрою дверь на ключ, чтобы ты героя-мстителя из себя не изображал. Ложись на кровать, — приказала Мила.
— Неужели опять займемся любовью?
— Выйдешь из комнаты, когда тебя Настя утром выпустит.
Кирилл направился к кровати, освобождая проход к двери.
Мила разглядывала шрам на его спине и думала о том, что ее ненависть к Кириллу возникла не на пустом месте. Это лишь ответная реакция на агрессию, излучаемую им враждебность, которую Мила чувствовала неосознанно. Потому и заглянула на всякий случай под матрас, в тумбы, пока он бегал по квартире в поисках прячущейся Милы. Интуиция и на этот раз не подвела: он действительно собирается ее убить! Не получилось сейчас, попробует еще раз. Кирилла надо остановить. Как? Выход только один: убить первой!
— Да, кстати, — произнесла Мила, когда Кирилл отошел на достаточно безопасное расстояние. — Чуть не забыла самое главное.
— Старушку стала подводить память? — спросил он, не оглядываясь и поправляя постель, прежде чем лечь.
— Просто оставила на десерт. Если ты считаешь себя владельцем иномарки и двушки, расслабься. Машина продана, ее уже забрали. То же самое с квартирой. Ее тебе следует освободить от шмоток через пару дней.
Мила видела, как напряглась спина Кирилла, и он медленно выпрямляется, поворачиваясь к ней. Она не стала дожидаться продолжения мексиканского сериала, выскользнула в холл и повернула ключ. Стоило замешкаться на миг, и ей не удалось бы скрыться, так как Кирилл уже яростно ломился в запертую дверь. Мила слышала его вопли, напоминающие рев раненого зверя:
— Я убью тебя, сука! Я убью тебя! Теперь ходи да оглядывайся!
«Всенепременно, — думала Мила, а сердце от страха сжималось в комок. — Ты тоже!»
Вот и все! Сообщением о квартире и машине она его убила окончательно. По крайней мере уничтожила морально… Или нет? Что ж, если он окажется более живучим, она придумает что-нибудь понадежнее. Потому что ее жизнь по сравнению с его — бесценна!
Она забежала в гардеробную, наскоро оделась, не снимая черного парика, нацепила темные очки и, заперев дверь, уже через пару минут мчалась на другую квартиру — скромную, но уютно и роскошно обставленную трешку, о существовании которой не знал никто. Во всяком случае, ей так хотелось думать.
Глава 18
План убийства
Кирилл, опустошенный внезапным разрывом с Милой, униженный, с втоптанным в грязь эго, валялся на кровати и мысленно прощался с воздушными замками и голубыми мечтами: виллой в Майами, белоснежной яхтой и молоденькой стройной брюнеткой, любящей его беззаветно и безоглядно.
Если у тебя за душой ни гроша, но ты являешься обладателем потрясающей внешности, можно довольно выгодно продать ее. Однако не у всех желающих торговать собой это получается. Не получилось и у Кирилла. Неужели красота нынче не в цене? Или он плохой продавец?
Нет, он не продавец. Продавец — хитрый и предприимчивый Леон. А он, Кирилл, — всего лишь жалкий раб. А с рабом поступают как? Правильно, заковывают в цепи, сдирают с живого кожу, как это сделала Мила. А там, глядишь, и голову оторвут. Особенно теперь, после угроз Кирилла. Но доказать-то она ничего не сможет… Ей это и не нужно. Достаточно знать.
Сколько трудов и стараний выброшено на ветер! А в итоге — крушение всех планов и надежд на безбедное существование. То есть полное поражение. Подобного фиаско с Кириллом еще не случалось.
Если раньше и были у него расставания с женщинами, то инициатором завершения любовных отношений являлся он сам. Из каждой встречи Кирилл извлекал какую-то выгоду, но это были лишь мелочи: недорогая иномарка, дешевенькая однушка в не очень престижном спальном районе. От подобных нищенских подарков он избавлялся немедленно, так как считал ниже своего достоинства быть владельцем сомнительных материальных ценностей. Остальные же подношения — вроде какой-нибудь безделушки в виде эксклюзивных запонок из белого золота с бриллиантами — он и за подарки не считал.
На этот раз ему не только не оставили ничего стоящего, но еще и унизили, физически и морально. Его же амбициями и ему по физиономии! Такое могла придумать только больная фантазия богатой и избалованной стервы Милы Миланской.
