– Ну что?
– В черновом варианте – придумал. Теперь, Тиана… – я специально назвал её настоящим именем, а не позывным. – Всё зависит от скорости, согласованности, уверенности и наглости. Да, напор и уверенность… Мы должны будем играть столичных контрразведчиков, и если кто хоть на мгновение усомнится в нас, то это будет равносильно провалу, и придётся идти дальше, убивая всех вставших на пути. А это могут быть совершенно непричастные люди.
Она резко кивнула головой, глубоко вздохнула и твёрдым голосом ответила:
– Я готова, – и добавила: – О твоей книге и источниках информации, думаю, спрашивать не стоит?
– Ты умная девушка, – подтвердил я.
– Хорошо.
– Что именно? – не понял я смысла её фразы.
– Хорошо, что ты на нашей стороне.
Я усмехнулся.
– Наверное…
– Тогда – наши действия?
– Движемся к городу, заходим с северной стороны по дороге М27. Там – блокпост националистов…
* * *
С нашими нынешними документами было достаточно просто проехать более пятидесяти километров по занятой торками территории, периодически останавливаясь на многочисленных блокпостах мауринцев. Удостоверения сотрудников военной контрразведки, снабжённые многочисленными пропусками и имеющими все необходимые скрытые метки, творили чудеса – нас никто особенно и не дёргал. Так, были попытки подловить на всякой мелочи, но получив жёсткий посыл идти пешим сексуальным маршрутом – как это обычно делали контрразведчики – нас уже пропускали, хотя и обязательно сливали информацию на следующий пост. А по мере отдаления от зоны боевых действий вся эта въедливость исчезала, и те же блокпосты – в задачу которых якобы входило осуществление жёсткого контроля за перемещением любых людей и грузов в прифронтовой полосе – становились просто источником дохода для местных армейцев и полевых командиров нациков, которым достался тот или иной участок дороги. Тут, увидев наши корочки, старались вообще не связываться, пропускали почти без разговоров, главное – чтоб не мешали им потрошить машины местных селюков, везущих товары и продукты на местные рынки.
Подъехав к нужному посту, где скопилась вполне солидная вереница разнокалиберных машин, ждущих своей очередь пройти досмотр и ехать дальше, мы не стали терять время и самым наглым образом попёрли по обочине, оставляя за собой длинный пылевой шлейф. Вдогонку нам раздалось несколько возмущённых сигналов, правда, быстро затихших, когда люди разглядели армейские номера. Навороченный армейский джип явно мог принадлежать каким-либо шишкам, и устраивать скандалы, поимев при этом кучу проблем вплоть до летального исхода, никто не хотел.
Гражданская война приучила местных жителей на уровне рефлексов не смотреть «освободителям» в глаза, не высовываться, не привлекать внимания, не вступать в словесную перепалку, потому как результат, как правило, был один – короткая очередь, шмон по карманам в поисках ценных вещей, и простая констатация факта, что грохнули очередного роннийского пособника. А машина несчастного – если имела хоть какую-то ценность – странным образом всплывала у перекупщиков автотранспорта где-то в южной, торкской части Маурины уже с новыми, чистыми регистрационными документами.
На этом бизнесе специализировалась целая сеть так называемых «волонтёров», которые, прикрываясь снабжением мауринских армейских частей, реально большей частью колесили по «освобождённым» районам, высматривая любые возможности для обогащения, не брезгуя ни кражами, ни грабежами. При возникновении недовольства у местных жителей столь вопиющему беспределу, волонтёры привлекали прикормленные подразделения нацгвардейцев, всегда готовых получить дополнительные плюшки за «свои мучения и риски при охране родины от роннийской агрессии»…
Выскочив через обочину к самому блокпосту, мы самым наглым образом припарковались перед сложенным из бетонных блоков ограждением. Несмотря на общий бардак, на прицел нас всё-таки взял вполне настоящий пулемётчик, находящийся в дополнительном укрытии, сложенным из мешков с песком. Но, судя по тому, что с нашим появлением никто особо-то и не напрягся, тут давно не было никаких инцидентов, и шла размеренная и методичная работа по потрошению проезжающих гражданских.
Отвлёкшись от осмотра красной, побитой временем легковушки, к нам сунулся небритый сержант в потёртом и грязном камуфляже, поверх которого была накинута новенькая разгрузка, в подсумках которой виднелись многочисленные магазины к штурмовому карабину, привычно висящему на плече.
– Кто такие? – несмотря на офицерские знаки различия, которые красовались у нас с Ланкой на камуфляжах, нацик всем своим наглым видом показывал, что его хватательный рефлекс, здесь, в тылу, давным-давно передавил даже чувство самосохранения. При этом он с весьма однозначным интересом стал рассматривать мою спутницу, которая даже в камуфляже умудрялась выглядеть очень соблазнительно.
К небритому сержанту присоединились ещё двое козлов в таком же не очень презентабельном виде, которые, разнежившись на беспределе, тут же «скрутили пальцы», давая понять, что сейчас с нами начнут разговаривать с позиции силы.
– Оружие на землю! Живо! – почти вальяжно, но командным голосом продолжил свою речь старший.
Он хотел что-то продолжить, но, наткнувшись на мой взгляд, остановился, прищурился, и его рука потянулась к карабину: видимо, включился другой рефлекс – на опасность.
Но тут и я не стал волынить с ответом: с таким быдлом, привыкшим пинать только безоружных, разговор должен быть коротким и жёстким, иначе просто навалятся толпой, где мне нужно будет делать совсем другое.
Хотя…
По моему плану их валить сейчас нельзя, но вот попинать в воспитательных целях – просто необходимо: душу никто не отменял, а она того требовала…
Я бросил короткий взгляд в сторону пулемётчика, который уже в нарушение всех правил встал в полный рост возле установленного на импровизированном бруствере пулемёта и с интересом наблюдал за разворачивающейся сценой.
Ага…
Оружие с вставленной лентой стояло тупо на предохранителе и в данную секунду не представляло для нас никакой угрозы.
Ну и ладно…
Выхватил из подсумка гранату и, не выдёргивая кольца, кинул её пулемётчику прямо под ноги, надеясь на то, что этот придурок хоть элементарно должен понимать, как нужно поступать в такой ситуации.
Хм…
Странно…
Но он понял…
Вон как рванул через бруствер, споткнулся, упал и замер где-то за мешками…
Тело в это же время пошло работать, выполняя поставленную задачу.
ХУК!
Я резко открыл дверь, которая откинула небритого урода на метр в сторону. Привычно выпрыгнул из машины и впечатал кулак прямо в солнечное сплетение главному, с шагом вперёд и переходя в низкую стойку.
Сержант, хрюкнув, отлетел чуть назад, потерял равновесие и упал на землю, свернувшись в позу эмбриона. Краем глаза я увидел, как вполне синхронно и грамотно пошла в атаку Ланка – противник Ланки тоже оказался на земле и скулил, держась руками за пах. Девочка показала, что не зря родилась в семье потомственных военных, и папа её чему-то научил.
