Девушка усмехнулась.
– Это в случае того, если вы сами не являетесь креатурой этих самих сил.
– У вас будет возможность проверить мою лояльность любыми средствами, какими только располагаете. И ещё… Я очень прошу вас понять, что персоны моего уровня редко обращаются с такими предложениями. Для таких шагов нужны слишком веские основания, и угроза жизни не может быть такой причиной.
Девушка не стала поправлять кардинала в том, что вообще-то происходящее называлось и вербовкой, и простым словом «продаваться». Действительно, на таком уровне это уже было нечто иное, более основательное и знаковое – предложение стратегического союза планетарного уровня…
Столь важный и многообещающий разговор был прерван осторожным стуком в дверь.
Кардинал, который долго и тщательно дрессировал свою охрану и прекрасно знал, что прервать его могли только в случае экстренной ситуации, изобразил лицом извинение перед гостьей и негромко сказал:
– Войдите.
Дверь скрипнула, и на пороге нарисовался один из боевиков, который доложил:
– На госпиталь напали.
Кардинал невесело усмехнулся: ловушка начала работать, и время томительного ожидания наконец-то закончилось, но от этого ему легче не стало.
– Кто?
Эпилог
Принцесса Ириана с огромным, но хорошо скрываемым интересом и с затаённой радостью наблюдала за тем, как изменилось холёное и слегка напыщенное лицо кардинала. Весь этот нелёгкий и долгий разговор стоил ей огромных сил, которых, несмотря на всю её подготовленность, оставалось очень мало – приключения последних месяцев не прошли без последствий. Но ей – судя и по тону охранника, принёсшего весть, и по тому, как даже у такого притворщика, как её собеседник, изменилась моторика движений, и чуть дрогнул голос – стало ясно, что обстановка резко начала меняться, причём меняться не в самую лучшую сторону для её тюремщиков.
Она откинулась на спинку стула и позволила себе чуть расслабиться, понимая, что на ближайшее время её ожидает только роль тщательно охраняемого зрителя в кровавом спектакле борьбы за власть среди местных спецслужб.
Хотя…
Если кардинал не врёт и не ошибается, то сейчас на сцене должен появиться новый игрок, который представляет интересы одной из многочисленных сил Большого Космоса, а вот его принадлежность к подчинённым её отца пока весьма сомнительна…
Ненаследная принцесса Ириана с нейтральным выражением лица кивнула головой, когда кардинал извинился и оставил её одну в этой комнате. Теперь она позволила себе закрыть глаза и внутренне расслабиться, преобразившись из горделивой высокородной леди в уставшую и побитую жизнью девчонку, несущую на своих хрупких плечах тяжкий груз ответственности за выполнение данного Императором поручения. Но это никак не проявилось внешне – девушка прекрасно осознавала, что комната напичкана различными средствами наблюдения и контроля, поэтому не могла себе позволить полностью дать волю чувствам, раз решила биться до конца и выбраться из этой запутанной ситуации.
Она очень любила отца, несмотря на то, что он – в отличие от простых мужчин – не мог уделять ей много времени ни когда Ириана была маленькой девочкой, ни тем более когда уже целенаправленно стала участвовать в политической жизни Империи.
Любое лишнее внимание, вскользь брошенная улыбка, даже добрый взгляд – всё это при дворе воспринималось с ревностью со стороны других членов императорской фамилии, что частенько приводило к разного рода неприятным ситуациям.
Надо отдать должное: Император жёстко карал за любые попытки кровью освободить себе место у трона, и пример несколько демонстративно жёстко наказанных родственников – правда, ещё до её рождения – быстро отбил желание у любого любителя умертвлять членов императорской семьи. Её отец быстро нашёл каждому применение в огромном и сложном аппарате управления Империей, и если кто-то не справлялся, то ему подыскивали другие, менее почётные места. Кто не хотел работать, не мог или не старался – просто становился неинтересен Императору и навсегда под благовидным предлогом удалялся с тронной планеты. Таких было немного, но прецеденты имелись.
Отец Ирианы нашёл максимально простой и эффективный способ погасить и устранить внутренние дрязги, чётко прописав правила общения между родственниками и направив их энергию по карабканью на вершины власти на служение Империи, и только с этой точки зрения он оценивал их надобность нахождения на тронной планете.
Ириана – зная, что она действительно одна из любимых дочек отца – своими обязанностями не гнушалась и как могла работала, вкладывая все свои таланты и силы в выполнение порученных заданий, которые с каждым разом становились всё труднее и опаснее, что говорило о высоком доверии со стороны Императора. С некоторых пор знающие люди стали её считать неформальным послом, наделённым фактически абсолютным доверием высшего руководства Империи, что давало во многих случаях определённые возможности, которых были лишены официальные мужчины-послы. Ослепительно красивая, умная и образованная ненаследная принцесса была везде дорогой гостьей, и мало кто хотел ей причинить вред, прекрасно осознавая: то, что может простить Император – учитывая политические выгоды, – не простит отец, наделённый такой огромной властью и возможностями.
Поэтому не было ничего удивительного, что к болярам на задворки галактики направили именно её, чтоб и произвести впечатление, и донести скрытый посыл Императора с просьбой о помощи.
Но она не справилась…
Её выслушали, показали своё хранилище артефактов и просто отпустили, равнодушно отвернувшись, когда она в сопровождении охраны вышла за границы скрытого в лесах посёлка христиан.
Что-то пошло не так, задание Императора не было выполнено…
Ещё несколько попыток привлечь внимание боляр остались без внимания, и в итоге – потеряв в перестрелке с местными бандитами, называющими себя борцами с сепаратистами, свою охрану – ненаследная принцесса Ириана оказалась в концентрационном лагере, где, пользуясь своими знаниями, лечила таких же, как и она, узников, над которыми открыто издевались мауринские «освободители».
Это были несколько долгих месяцев ада, когда постоянно приходилось держать себя в руках и прятать под слоем грязи свои внешние данные, чтобы не стать очередной куклой для развлечения националистов-надзирателей. Она много раз видела, как молодых девушек, девочек или женщин забирали из бараков и отводили в дома, где проживала охрана. Через некоторое время изуродованные трупы выбрасывали на помойку, где они долго лежали, распространяя вокруг себя ни с чем не сравнимый запах гниения человеческих тел. Их там оставляли специально, в качестве наглядного пособия для всех несогласных с действиями лагерной администрации.
Отрывочные сведения, что народное ополчение несколько раз ощутимо дало по носу карателям, изредка доходили до заключённых концлагеря, но потерявшие всякую надежду люди уже никак не реагировали – просто пытаясь выжить.
