— Пф-ф! Она бы рванула в твои объятия там же, с фальш-старта.
— Какая у меня наблюдательная племянница.
— Вот именно, — подавив панику, пробубнила Лиза неуверенно.
За стеклянной преградой развлекались гости, их было хорошо видно и слышно, и предвкушение, осознание пикантности всей этой ситуации до головокружения будоражили кровь.
Андрей только казался чересчур спокойным: в обжигающем взгляде карих глаз бушевала взрывная смесь из злости, восхищения и жажды. Лиза была готова зарыдать, когда Бесстыжий с подчеркнуто недовольным вздохом убрал руку и собрался отстраниться. Здесь-то Лизу и унесло: терпение обуглилось в считанные мгновения, и она сама подалась к нему навстречу, спуская ноги на пол.
— Прости меня, — виновато прошептала. — Ты ничего мне не должен, а я неблагодарная, ревнивая стерва. — Она коснулась губами его щеки, вдыхая знакомый аромат и не зная, как выразить все, что чувствовала сейчас. Возбуждение наполняло сущность мучительно жаркой волной, от кончиков пальцев на ногах до макушки, и Лиза сползла с кресла, тоже вставая на колени, обнимая Андрея и целуя в шею. — Я не знаю, что мне делать. Мне больно рядом с тобой, кажется, что умру от счастья. И так страшно, что люблю тебя навсегда, а ты просто временно на меня запал… В любом твоем движении начинаю искать подвох.
Она наконец перевела дыхание, высказав то, что терзало, и посмотрела Андрею в глаза. Восхищение и жажда остались, а вот злость испарилась. Поддавшись порыву, Лиза закусила губу и спустила бретельку платья, ощутив кожей вечернюю прохладу. Пальцы дрожали и не слушались, но она храбро подцепила вторую лямку, обнажая грудь.
Андрей таинственно молчал, глядя на Лизу в упор, и она уже более уверенно стащила галстук-бабочку с крепкой шеи, ощутив кончиками пальцев судорожный вздох Бесстыжего, — и ее унесло из реальности.
* * *
Как она это делала? Обезоруживала, покоряла словами, как заклинаниями. Каждый раз у нее получалось, и в глазах светлело. И хотелось только одного: выпить ее, владеть ею, чтобы чувствовать каждую ее эмоцию и движение, раз за разом, до бесконечности. Андрея пугала такая власть Лисы над ним, но в то же время он сходил с ума от этой зависимости, обострявшей чувства. Он смотрел в зеленые глаза, в которых покорность и вызов смешивались и возбуждали, и боялся дотронуться до нее, чтобы не причинить боль. Андрей больше не контролировал себя, им руководила жажда… Как странно испытывать жажду в море. Но и море теперь ассоциировалось только с Лизой.
Она действительно начала раздеваться перед ним, потому что ее слова — это правда, и она показывала, как сильно нуждается в нем.
Такая юная, совсем неопытная, а столько грации в движениях, не наигранной, а природной, которая проявлялась именно в минуты близости. Ему хотелось впиться зубами в ее плечо, чтобы она закричала, сорвать с нее остатки одежды и грубо взять, чтобы она царапала его до крови, но Андрей лишь продолжал смотреть, околдованный.
Совершенная грудь, небольшая, но безумно возбуждающая, с крупными розовыми сосками, от одного вида которых стало больно в паху. Над ареолой правого соска, будто маркером нарисованная, была едва заметная родинка, и Андрей зажмурился, чтобы перевести дух.
Он держался ровно до того мгновения, когда зеленоглазая колдунья выгнулась навстречу, чтобы снять с него бабочку, и коснулась затвердевшими сосками его груди, ноющей от желания почувствовать на себе ее губы и ладони.
— Ты меня тоже прости, — хрипло выдохнул он и поднялся, утягивая Лизу за собой. Три шага, как в тумане к обрыву, и первый ее стон, когда, усадив на стол, жадно поцеловал. — Прости, — шептал он между поцелуями, оставляя следы на ее нежной шее и плечах, разлетаясь на части от сдерживаемой потребности взять ее.
Лиза расстегнула пуговицы на его рубашке, срывая их в нетерпении, и провела короткими ногтями по его торсу сверху-вниз. Взгляд у нее стал затуманенным, и она, теснее обхватив ногами, потерлась о его пах, выбивая последний воздух из легких. Слишком далеко она, его маленький оазис, в километрах от бушующего сознания, и он умирал от чувственной жажды.
Сбросив парик, Лиза встряхнула головой; золото волос растеклось по плечам, и одна прядка легла у соска, именно там, где он собирался поцеловать. Руки дрожали, как у школьника, и Андрей глубоко вдохнул-выдохнул перед тем как подхватить ладонью упругую грудь и обвести языком твердую вершину, посасывая и прихватывая зубами, целуя родинку и заводясь сильнее от дурманящего аромата ванили и незабываемого вкуса Лисы. Она будто афродизиаком обмазалась, чтобы добить его окончательно.
— Дышать не могу, — прохныкала Лиза, и он обнял ладонями ее лицо, поглаживая большими пальцами бархатистые щеки и глядя в расширенные зрачки зеленых глаз.
— Все хорошо, я буду сдерживаться, — соврал он и поцеловал ее глаза, нос, губы, пока не проник глубоко в рот, зарычав про себя от ощущения горячего языка и пирсинга, который хотелось почувствовать на члене. Потом, когда-нибудь. А сегодня Андрей мечтал освободиться наконец от цепи, которая прожигала насквозь с той минуты, когда увидел ее. Желательно при этом не убить Лису своим напором. Нежную, трогательную, упрямую и ошеломительно «свою». И плевать на будущее, на все плевать, только бы чувствовать ее под собой, в венах и мыслях чистым эндорфином.
Он снял ее со стола и прижал спиной к себе, изучая плавные изгибы.
— Видишь людей?
— Да, — выдохнула она полустоном.
Андрей спустил бирюзовое платье с талии к ногам, обвел горящим взглядом стройную спину и сексуальную попку в крошечных шелковых стрингах. Подготовилась, хитрая. Он обхватил одной ладонью ее шею, а вторую руку положил ей на упругий живот и начал медленно спускать пальцы ниже.
— Кристина меня хочет. Вон она стоит, нервничает. И та блондинка действительно была не против. Здесь среди гостей есть мои бывшие любовницы, никаких обязательств или обид. — Он просунул пальцы под гладкую ткань и погрузил между шелковистых складок, задевая чувствительный бугорок. Она застонала и теснее прижалась нему. Лиза была горячей, готовой для него, и он удивился, что может связно говорить. — Вокруг меня всегда было и будет много женщин. Но для меня они никто, Лисенок, декорации. И каждый раз, когда ты будешь закатывать мне скандалы ревности…
…он погрузил в нее средний палец, вырвав тихий протяжный стон, а большим начал ритмично массировать вершину клитора; Лиза откинула голову ему на плечо, прикрыв глаза.
— …каждый раз я буду грубо, до беспамятства… любить тебя, слышишь? Чтобы в твоей обычно умной голове не оставалось времени на идиотские мысли… Упрись ладонями в стекло.
Она подчинилась, дрожа и постанывая, и он надавил на ее поясницу, чтобы прогнулась. Предохраняться не хотелось, чтобы ощущать острее, и он себя буквально заставил. Достал из кармана брюк презерватив и, зубами разорвав пакетик, быстро раскатал по всей длине, расстегнув ширинку. Лиза достаточно возбудилась, чтобы боль от первого проникновения была слабее, и он сжал одну стройную ногу под коленом, отводя в сторону, и снова вернул вторую ладонь на лоно, возбуждая еще сильнее, чтобы облегчить ей «первый раз».
