Второй рукой он сжал ее грудь, обводя большим пальцем сосок в ритм движениям между бедер, и Лиза утеряла логику повествования. Горячие волны накрывали ее снаружи и изнутри, и кожа, окутанная паром, горела от ласки и желания.
— Но ведь для этого любовь не нужна, достаточно обоюдного влечения, — продолжил рассуждать настойчивый Одиссей. Он издевается? Лиза заерзала под его руками и поняла, что он не станет действовать дальше, пока не получит ответа. Сдержав рыдание, она призналась:
— Влечение проходит, а мне бы хотелось быть твоей вечно. И чтобы ты был моим. Даже на расстоянии. Не подумай, что призываю к моногамии, ни на что такое я, конечно, не рассчитываю в будущем. Ты свободный человек… Но мечтать ведь не запрещено-о… Боже, ты убить меня решил!
Андрей развернул Лизу, усадив на себя, и нежно, медленно поцеловал. Ему нравилось играть с ее пирсингом, и от прикосновений его языка сносило крышу — ту, что еще осталась.
— Ты целуешься так, что у меня сердце останавливается. И когда только научилась, — хрипло пробормотал он и, приподняв под бедра, погрузился в нее до конца, вырвав надрывный стон. Лиза откинулась в его руках на толщу воды, обхватив ладонями свои груди, и толчки стали быстрыми, резкими. Андрей забросил ее ноги себе на плечи и словно обезумел, врываясь в нее в таком бешеном темпе, что не было сил вдохнуть. Он поддерживал ее руками под спину, и Лиза изо всех сил напрягала пресс, чтобы удержать голову над водой и не захлебнуться. — Черт, я сейчас кончу в тебя.
Но встревоженные, грубые слова утонули в ее стоне, когда накрыло волной жаркого экстаза и внутренние мышцы начали сокращаться. В глазах потемнело, и Лиза утонула бы, если бы Андрей не держал ее так крепко. Его пальцы до боли впились в спину, и он глухо застонал, все еще оставаясь внутри, где отголоски боли угасали в эйфории близости с любимым мужчиной.
Лиза не могла ни говорить, ни двигаться. Она переложила на Андрея свое спасение из бурных вод джакузи, и он перенес ее в спальню.
— Я люблю тебя, Лиса. Если то, что я чувствую, — это не любовь, то я ничего не понимаю в жизни, — признался он, и этого было достаточно, чтобы раствориться в этом признании и оказаться в раю.
«Я всего пять минуточек еще поваляюсь», — убеждала себя Лиза, проваливаясь в сон и снова просыпаясь. Когда, руководимая жаждой и зовом природы, она все-таки сползла с кровати, то оказалось, что уже обед. Андрея в каюте не было, зато у пустого шкафа стоял ее огромный чемодан.
— Да я мигрирую! — расплылась в широкой улыбке Лиза. Когда-то она сбежала из этой самой комнаты, в которой оказалась пленницей, а сейчас готова была разрыдаться от счастья и добровольно остаться здесь до скончания времен.
Но июль заканчивается, в августе Лиза уже будет либо в Англии, либо в могиле. Так себе выбор, и она старалась об этом не думать.
На столе ожидал остывший завтрак. В иллюминаторе ярко светило солнце, и вглядевшись в городской пейзаж, Лиза поняла, что они в Монако, а не в Ницце. Вернулись в Монте-Карло, значит.
Кожа пахла шампанским, потому что Андрей ненормальный и использует женщин вместо фужеров. Он изобретательный, этот Одиссей. И уснуть не позволил до рассвета. Лиза шумно втянула воздух и медленно облизала губы, а потом потрогала их пальцами. Бесстыжий оправдал свое прозвище. Сто процентов по шкале раскованности.
Сгоняв в душ, Лиза надела удобный спортивный костюм, предвидя занятия с Тенебрисом, выпила холодного кофе и потянулась, как кошка. Чувства, которые заполняли ее до макушки, плескались внутри спокойным лазурным морем: наступил штиль. Ночной шторм, увы, миновал — а может, и к лучшему. Лиза еле передвигала ноги, изнуренная даже после полноценных восьми часов сна.
Она посмотрелась в зеркало, поправляя горловину топа, которая плотно облегала шею. Рукава короткие, длина майки едва прикрывала пупок. Но главное, что засосов не видно… А нет, видно. На животе красовался один, и Лиза с глупой улыбкой потянула низ топа к линии штанов. Закрыв глаза, глубоко вдохнула, ощущая на губах страстные поцелуи и шепот. Одиссей еще никогда не был настолько разговорчивым, как ночью. От воспоминаний дрожали руки, но Лиза тщательно закрутила волосы в пучок на макушке и закрепила его невидимками. Время страсти закончилось на сегодня, пора и к делу приступить. Но все, о чем она могла думать: «Он меня любит!!!» И Лиза могла поклясться, что он ни одной женщине не говорил этих слов.
Андрей сидел в позе лотоса на открытой палубе в носу яхты и разговаривал по телефону. Перед ним стоял макбук, рядом лежали документы. Заметив Лизу, лучший мужчина в мире мимолетно улыбнулся и снова погрузился в дела. Она успела по нему соскучиться и поэтому просто сидела рядом, наблюдая за его мимикой, впитывая каждую черту, наслаждаясь мягким бризом и солнечными лучами. Минут через десять Бестужев отключил звонок и поманил Лизу к себе на колени, и от этого простого жеста сердце забилось сильнее.
— Как себя чувствуешь?
— Как будто Нобелевскую премию получила.
— Так торжественно? Хм… И в какой области? — Андрей обнял ее, поглаживая по спине, и Лиза, обхватив его руками и ногами, устроила подбородок у него на плече.
— В области счастья, — пробормотала она.
— И даже сбежать не хочешь от меня снова?
— Нет. — Она прихватила губами кожу у него на шее, а потом вдруг вскинула голову и уточнила: — Кстати! А почему у тебя в каюте такое странное устройство окон? Я бы и в первый раз сбежать не смогла, не упрости ты мне задачу с этими винтами и шляпками.
Андрей раздраженно вздохнул, отведя взгляд, и надолго замолчал.
Такой простой вопрос, а ответ, оказывается, требует морального усилия.
— Это долгая история, но пора прояснить кое-какие моменты. Тебе полезно узнать об этом, в любом случае. Дело в том, что мои родители погибли в тот же год, что и Сара, жена Ричарда… Да, не удивляйся, винты со шляпками — это результат давнишних событий. Расскажу в хронологическом порядке, то есть начну с себя любимого.
В его тоне было слишком много самоиронии, и Лиза обняла его крепче, чтобы не нервничал.
— Мы ехали с родителями в автомобиле во Францию, сюда, в «Королевскую гавань». Это был маленький ресторан моей семьи. Мне тогда исполнилось семь, я отстегнул ремень безопасности и дурачился на заднем сиденье. Мы проезжали мост, когда прокололо шину. Машину занесло и выбросило в реку. Глубоко там оказалось… Мне повезло. Стекло рядом со мной выбило от удара об ограждение, и я вылетел в воду. Плечо порезал, лицо немного. Я умел плавать, нырял до изнеможения, но родителей не нашел. Долго потом видел во сне, как они тянут ко мне руки, не мог себе простить, что не спас их. В итоге смирился, конечно, повзрослел. С тех пор зверею, если долго живу на суше. Меня там все душит. Парадокс, правда? Казалось бы, должен бояться воды.
Лиза не ожидала подобного откровения, и к горлу подкатил ком сострадания. Она как висела на Андрее, так и застыла, испытывая невероятную потребность поддержать его. Но она не особо-то умела.
