Внутри у Лизы будто обдирали слои старых обоев, под которыми таилась очень ранимая, оказывается, душа. Слушать все это было до того невыносимо, что хотелось утопиться в заливе Ангелов.
— Дальше. Ты не умеешь целоваться. — Он посмотрел осуждающе. — Постарайся научиться в ближайшие недели, прежде чем отправляться на настоящее задание. И девственность лучше потерять, уверен, среди твоих ровесников-парней есть тот, кто тебе симпатичен. Советую из лучших побуждений. Потому что, если «объект» захочет, ты не сможешь отказаться. Вряд ли тебе понравится стать женщиной именно в таких обстоятельствах.
Внутри «Титаник» девичьей гордости врезался в айсберг чужого бездушия, и Лиза пробормотала онемевшими губами:
— Погоди… Предполагалась только имитация изнасилования.
— Ну ты же взрослая девушка, должна понимать подобные нюансы. Каким именно видом секса тебе придется заниматься с «объектом» и придется ли вообще, зависит исключительно от твоей находчивости. Если его устроит поцелуй в щечку, превосходно. Если обойдетесь разговорами — вообще сказка! Но если он потребует большего, ты не сможешь отказать или сбежать… Хотя бы потому, что он не позволит. Впрочем, если он заберет тебя с собой, это уже будет большое достижение… Но для того, чтобы мужчина отвез женщину в свой дом, она должна его действительно заинтересовать. Ты — пустышка и не вызываешь сильного желания… Уж прости за откровенность. Я даже не возбужден. А знаешь почему? Потому что женщина должна из себя что-то представлять, быть интересной, быть… личностью.
Лиза задумчиво кивнула, соглашаясь. Она и не знала, что у нее такая живучая гордость. Та никак не желала подохнуть и пойти ко дну, продолжая держаться за сознание, как за спасательный круг.
— И еще.
— Что же еще? — Лиза искусственно улыбнулась.
— У тебя пирсинг в языке. Его лучше убрать, когда пойдешь на задание. Лично мне пирсинг нравится, но когда девушка не знает, как с ним обращаться, то он только раздражает.
Лиза выругалась про себя и высунула язык; у нее стояла вертикальная штанга: один серебристый шарик над языком, второй — под. Они были небольшие, красивые, очень удобные, и снять легко. Лиза, сдерживая ярость, подцепила пальцами нижний шарик, чтобы убрать, но Андрей перехватил ее руку.
— Ну-ну, не обижайся, не маленькая ведь. Научишься, время еще есть. Вот тебе домашнее задание.
С этими словами он распустил себе передние пряди волос, отбросил их назад, уселся удобнее, выпрямив спину, и абсолютно неэмоционально проинструктировал:
— Поцелуй — это танец, здесь не может быть двух ведущих или ведомых, иначе выходит бессмыслица. Я веду, а ты следуешь, чувствуешь меня, пытаешься уловить ритм.
Он равнодушно провел большим пальцем по ее нижней губе, оттянул вниз, а затем наклонился и прикусил ее, заставив Лизу провалиться сквозь землю от унижения… Вот так первый поцелуй, позорище! Впрочем, это уже второй.
А Бестужев просунул палец глубже, разжимая челюсти, и спросил:
— Чувствуешь, чего я хочу?
Лиза что было сил укусила его за палец, и Андрей отдернул руку.
— Ясно. Не рабочее настроение. — Он скептически и с осуждением посмотрел на Лизу. — Твое ребячество, опять же. Тебе ведь не три года. Я понимаю, ты не знала, как привлечь мое внимание, но все эти замечания про водку, грубые фразы… Это не подействует, понимаешь?.. Ну да ладно, ты растерялась, что не удивительно. — Он задумчиво повертел подбородок Лизы из стороны в сторону и сказал: — Зато внешность у тебя неплохая. Губы… Глаза… Ноги. Грудь небольшая, но есть с чем работать… Я так полагаю, оральным сексом ты никогда не занималась?
Если бы взглядом можно было убивать, Лиза прожгла бы в Андрее дыру, прямо в центре лба, как снайпер. Но она старалась не показать, насколько взбешена, поэтому лишь скромно потупила взор и отрицательно замотала головой.
— С пирсингом в языке тебе будет непросто ублажить мужчину. Так что потренируйся. Если получится выглядеть уверенной в себе, открытой для отношений, то сможешь оставить штангу… Видишь, какой я сговорчивый? — Он улыбнулся. Серьезно, мудак искренне, по-доброму улыбнулся и сказал: — Ладно. Достаточно тебе стресса на сегодня. Постарайся ночью выспаться. Завтра утром отвезу к Ричарду.
И снова этот жалостливо-насмешливый взгляд карих глаз. Лиза сглотнула рвущееся из темных уголков души проклятие и ответила тихо:
— Спасибо. За все. Это было полезно и поучительно. А можно узнать имя «объекта»?
— Ричард завтра все расскажет… Позволь проводить тебя в каюту.
— Это твоя яхта? — Внутри расширялся воздушный шар, заполненный горечью и обидой.
— Да. Я обитаю здесь большую часть года.
— Удобное место для мастер-классов.
Ее замечание вызвало мягкую улыбку у Бестужева.
— Эта яхта — мой дом, я никогда не привожу сюда грязную работу. Ты исключение, так что можешь гордиться собой.
— Чувствую себя Пенелопой, избранницей Одиссея. Такая честь!
Он рассмеялся.
— И все-таки есть в тебе цепляющая непосредственность, но самоирония не поможет соблазнить нужного Ричарду человека. Учись выглядеть женственной, хрупкой… Ах да, чуть не забыл. Красные розы? Ты любишь настолько массовые цветы, что это скучно. Придумай новое. Хотя бы полевые ромашки.
— Хорошо, не вопрос. Но я не стесняюсь своей не уникальной сущности. Не вижу ничего плохого в том, чтобы быть просто человеком. Без пафосных интересов, призванных привлечь чужое внимание.
Андрей помолчал немного, а потом поаплодировал.
— Не стыдиться своей примитивности — это достойный поступок. Я впечатлен.
«Пошел ты ко дну этого залива, придурок», — мысленно ответила Лиза, но Бестужеву только кивнула, как ягненочек, загнанный волком. Она поднялась с его колен и, ссутулившись, поплелась вглубь яхты следом за Андреем.
Такого позора Лиза не переживала за всю жизнь. Неужели можно с людьми вот так? Ладно бы настолько цинично с ней поступил Яннис Амаду, который жаждал крови Лизоньки Архиповой. Но Ричард, который смотрел по-доброму, искренне… Андрей… Они с ума сошли, если думают, что Лиса побежит унижаться с нужным им «объектом» после сегодняшнего урока. Неужели они решили, что из-за «прицепа» в виде арестованного отца Лиза станет терпеть издевательства?
Нетушки, ребятки. Каждый в этом мире — сам за себя. Зря она забыла об этом, позволив каким-то странным типам повлиять на работу своего мозга. Андрей говорил чистую правду: Лиса действительно не годится в агенты. Что ж, стоит принять эту мудрую истину и найти другой путь к спасению.
Но, черт возьми, какой он обаятельный, этот Одиссей! Вскружил голову за час. Его прикосновения до сих пор горели на коже, на губах. Сущность реагировала подобным образом не на мужчин в целом, как посчитал Андрей, а именно на него. Впервые в жизни Лизе так сильно понравился кто-то. И сразу облом.
