— Эй! — окликнул он меня, уже ничего не соображающую, больше напуганную своей собственной реакцией, чем его действиями. — Мы договорились, помнишь? Ты меня моешь… — взяв меня за обе руки, поднял их и положил себе на голову, закапывая пальцами в густые, немного жесткие волосы, — а я тебя… возбуждаю.
И, не давая мне опомниться, он скользнул свободной рукой под воду между нашими телами — туда, где уже ничего было не закрыть, и не спрятать…
* * *
— О да… — выдохнул Эллиор, и язычок пламени лизнул мою шею.
Я поежилась, невольно тоже вздыхая от удовольствия. Кто бы мог подумать, что огонь — это так приятно…
За пламенем последовал настоящий язык — зализывая место, которое у обычного человека уже вспухло бы ожогом…
— Нравится?
Кусая губы, я кивнула.
Признаться, я думала, что больше Огненный Лорд церемониться со мной не станет — оттрахает сначала пальцами, а там уж и до основного «блюда» недалеко.
Однако он не торопился, продолжал медленно целовать меня и лишь оглаживал внутреннюю сторону бедер — не заходя дальше условной линии «бикини». От этих поглаживаний у меня уже вовсю кружилась голова и ныло везде, где он меня не поглаживал.
Животом он прижимал меня к себе, явно приучая к ощущению своего члена кожа к коже — приподнимая и опуская, заставляя тереться о каменно-твердый, и вместе удивительно гладкий и бархатистый орган. Делал он это не только для меня — по его затуманенному взгляду было видно, что наши «притирания» вполне могут довести его до оргазма.
Может, так оно и произойдет? Я с надеждой глянула вниз. Кончит и успокоится? Потому что, как я не хорохорилась насчет своей «активной» роли, принимать этого монстра в себя как-то не хотелось…
— Ай! — я дернулась и безуспешно попыталась подняться — один пальцев зашел дальше негласно установленной границы и медленно кружил по лобку, спускаясь все ниже и ниже…
— Шш… Тихо, тихо… — он сжал меня еще крепче. — Полей лучше на меня водой. Я весь в мыле…
— Пожалуйста… пожалуйста… — я зажмурилась в ожидании проникновения.
Какое там «полить водой»! Меня трясло так сильно, что я не удержала бы даже и мочалку, не говоря уже о кувшине, стоящим рядом с ванной на табурете.
Будто поняв это, Эллиор не стал настаивать. Но и не остановился — плотно прижимая к себе, заставил меня опуститься обратно, усаживая раскрытой промежностью на свою ладонь.
Я всхлипнула, хватаясь за его волосы.
— Приятно? — пальцы пошевелились — раздвинулись и вновь сошлись вместе, слегка сжимая… о боже, он сжимает мой клитор… аккуратно трогает и потирает его под водой… И там уже не только вода, вода не скользит так гладко, не создает такую восхитительную, самую лучшую в мире фрикцию…
Уткнувшись лицом к себе в руку, я засопела, изо всех сдерживая себя, чтобы не застонать…
Пальцы остановились.
— Тебе приятно? — повторил Огненный Лорд с напряженной настойчивостью в голосе. — Готова умолять меня? Потому что я готов закинуть твои ножки себе на плечи…
«Ножки» будто молнией прострелило от этих слов, и я дернулась, невольно прижимаясь к его телу… и одновременно мотая головой.
— Нет… не готова… я не готова…
— Ты вся мокрая… — его грудь тяжело вздымалась под моей, а пальцы продолжили свою ласку, проникая еще глубже еще смелее.
— Но ведь… не умоляю… — хныкнула я, чувствуя, что еще немного и буду.
Он нетерпеливо шлепнул меня, поднимая еще выше — так, что моя грудь оказалась на уровне его лица… и легко обвел языком напрягшийся сосок. Не касаясь его.
— О…
Сквозь шум в ушах я услышала нечто похожее на скулеж, и лишь спустя пару секунд поняла, что это я… Мои пальцы впились в его кожу, без сомнения царапая, и он сделал это — обвел языком ореолы сосков, извлекая из меня уже вереницу позорных, жалобных звуков. И еще и еще, уже не останавливаясь — ласкал меня, целуя грудь и под ней, щекотал, дразнил и касался где угодно, только не там… И продолжал, пока я не начала выгибаться над ним — ругаясь про себя и невольно пытаясь подставиться, попасть самым чувствительным местом ему в рот…
— Ну же…
Его дыхание щекотало, стимулировало не хуже языка и рук, но его не хватало… как не хватало и пальцев, которыми он двигал слишком медленно, слишком аккуратно…
— Попроси меня…
Пожалуйста — мысленно умоляла я, едва живая от возбуждения. Сделай это — коснись меня… лизни эту маленькую, сжавшуюся до предела горошину… что тебе стоит…
Но вслух я молчала, зная, как он воспримет мою просьбу…
— Упрямая!
Не выдержав, он набросился, втягивая грудь в рот… Почти рыча, яростно всасывал сосок, катая его кончиком своего длинного языка, вытащил из-под меня руку и вжал в себя, впиваясь цепкими пальцами в ягодицы…
— Маленькая… упрямая ты девчонка…
И я тоже не выдержала — уткнувшись ему в шею, застонала, дернулась пару раз, втираясь в эту замечательную, горячую твердость у меня между ног… и укусила его, содрогаясь в оргазме — мощном и неожиданном, как скорый поезд из-за поворота…
* * *
Кажется, я потеряла сознание, потому что, очнувшись, поняла, что лежу на кровати — мягкой, теплой и почему-то горячей.
И первое, что увидела, открыв полные слез глаза — и когда только я начала плакать? — был, конечно же, он — мой новый хозяин. Стоя на коленях меж моих широко разведенных ног, он явно намеревался сделать то, зачем, собственно, меня и купил.
О да. Я совершенно точно дала ему зеленый свет. Ничего не просила, не «умоляла» — но мой оргазм говорит сам за себя… Если уж на то пошло, все выглядело так, будто я обхитрила его, сумев получить разрядку без его помощи — куда раньше, чем он окончательно свел бы меня с ума.
Так что он в своем праве… И мне ведь было хорошо, не так ли?
Закрыв глаза, я попыталась расслабиться, замирая в позе готовности к главному «действу». В первый раз это наверняка больно, так что лучше подумать о чем-нибудь приятном… Вряд ли я кончу сегодня еще раз…
— Эй! — я почувствовала, как он касается меня, аккуратно надавливает там, где только что были его пальцы, и я прекрасно знала, чем он надавливает. — Смотри на меня, Надя… Хочу видеть твои глаза, когда…
Он не договорил, и я послушно посмотрела на него, ожидая увидеть бурю похоти в черно-золотых глазах…
Но вместо этого увидела… ужас. Беспредельный, смертельный ужас, будто он заглядывал в глаза самой смерти.
— Что…
Я тоже испугалась — по-настоящему. Так сильно, как еще ни разу за эти несколько дней…
— Что… с тобой… с вами?
Он не отвечал, сраженный тем, что увидел… Или почувствовал.
