В первые минуты Летиция и мадам Лемин были заняты детьми – усаживали тех, кто вскочил, пытались успокоить, объяснить, что нужно вести себя тихо. Многие плакали, и Летиция старалась их приласкать и утешить под хромированным дулом револьвера. Но теперь, когда дети сжались в дрожащие комочки на сиденьях и молчали, у женщин появилось время осмыслить ситуацию, поддаться давно напиравшей панике – и обеих охватил ужас.
Поначалу Летиция боялась, что у Симоны Лемин не выдержат нервы, особенно после того, как водитель застрелил ее коллегу, но когда понадобилось успокаивать детей, профессиональный и женский инстинкты у нее сработали отлично. Летиция корила себя за то, что мадам Лемин здесь по ее вине, но если учесть, что водитель сделал с теми, кто вышел из автобуса, сожалеть тут было не о чем – получается, Летиция спасла учительнице жизнь.
Мысли о близнецах не давали покоя. Ситуация сама по себе была кошмарной, страх не отпускал ни на секунду, и нужно было постоянно его преодолевать ради того, чтобы выжить и ради всей детворы в автобусе, но держаться, зная, что ее сыновья сейчас рядом и в том же положении, было еще тяжелее, и эта психологическая пытка становилась все нестерпимее.
Однако еще когда они с Симоной шли по салону, успокаивая детей, Летиция уже знала, что надо делать. И начала с Натана и Лео – обнимая их, шепнула на ухо, что им ни в коем случае нельзя говорить, что она их мама. Приказала молчать. Потому что было ясно – если об этом услышит водитель, он рано или поздно обратит свое знание против нее. Нельзя давать ему лишние козыри, у него и так все преимущества.
Положение было смертельно опасное, и Летиция время от времени украдкой бросала взгляды в конец салона – проверить, как там сыновья. Натан беззвучно плакал, прижавшись к брату, который смотрел на дорогу, как и большинство детей в автобусе.
Невыносимо было видеть едущие по встречной полосе машины, зная, что не можешь позвать на помощь. Водитель был не только вооружен, но и явно силен физически – даже вдвоем с Симоной они бы его не одолели, а если во время схватки произойдет случайный выстрел… В салоне, набитом детьми этого нельзя было допустить.
Автобус все катил по полузаброшенным дорогам в стороне от шоссе. Здесь почти не было машин, а временами становилось и вовсе пустынно. И водитель несомненно знал, куда едет.
Еще страшнее Летиции было оттого, что она не понимала причин его поведения – он ничего не требовал, кроме тишины, и ничего не объяснил.
Ей понадобилось не меньше сорока минут на то, чтобы собраться с духом и перейти к действиям. Медленно, не сводя глаз с зеркала заднего вида, чтобы не упустить взгляд водителя, Летиция достала из внутреннего кармана замшевой куртки мобильный телефон – скупыми движениями, ни разу не покосившись на карман и прикрывая аппарат ладонью, чтобы его не было видно. Как только удалось надежно ухватить телефон, Летиция первым делом включила режим без звука, чтобы он не зазвонил. Если мобильник вдруг запоет у нее в руках – можно будет попрощаться с жизнью. Симона Лемин, как только заметила, чем занята Летица, осторожно толкнула ее локтем и качнула головой – мол, нет, не надо.
Но разве у них был выбор? Симона, похоже, предпочитала полное подчинение – сидеть, молчать и ждать, чем все закончится. Возможно, она надеялась на проблеск человечности в мерзком уроде, который вел автобус прямиком в ад, или молилась, чтобы флики вовремя узнали о похищении и отправили им на помощь ГВНЖ – жандармский спецназ. Но такое происходит разве что в фантастических романах! В общем, мадам Лемин полагалась на Господа Бога, а Летиция знала, что Бог помогает лишь тем, кто потерял последний шанс наладить свое существование на земле. Бог встречает их у райских врат, но никогда не вмешивается в дела живых, такая уж у Него политика, не надо питать иллюзий.
Нет, Летиция была убеждена, что ее собственная жизнь, жизнь сыновей и всей детворы в автобусе зависит исключительно от ее способности действовать и принимать решения. Вот она и приняла решение – каким бы рискованным и безумным оно ни было.
Симона тщетно пыталась ее остановить – даже положила ладонь на ее руку, но больше ничего поделать не могла, иначе это непременно привлекло бы внимание водителя.
Летиция нервно сглотнула. Теперь надо было как-то ухитриться написать мужу эсэмэску, не глядя на экран.
Свой мобильник она знала вдоль и поперек, поэтому верила – у нее все получится. И несмотря на это, колебалась. Страх и нервное напряжение мешали настолько, что Летиция вдруг забыла, где на экране расположен значок приложения для сообщений.
Ничего ты не забыла, он вверху слева.
Она положила палец туда, где предположительно находился верхний левый угол экрана, и нажала.
Попала или нет?
Летиция осмелилась бросить быстрый взгляд на свои руки, и в тот же момент два прозрачно-голубых айсберга уставились на нее в зеркале заднего вида и заморозили до костей.
У Летиции участилось дыхание. Если он видел, как она смотрит вниз, мог подумать, что пленница что-то замышляет. Нельзя туда больше смотреть.
Но она уже запуталась и не знала, открыто нужное приложение или нет.
Взгляд опять скользнул вниз. На секунду.
Этой секунды хватило, чтобы удостовериться – приложение для эсэмэсок развернулось на экране. Взгляд Летиции снова устремился на дорогу и на зеркало.
Два айсберга уплыли к горизонту.
А сердце Летиции заколотилось еще сильнее.
Теперь она знала, что курсор находится в поле получателя. За свою жизнь Летиция написала тысячи эсэмэсок и расположение букв на клавиатуре помнила наизусть, так что ей не составило труда вслепую набрать «пупсик» – в списке контактов так был обозначен ее муж.
Дальше она опять задумалась – можно ли просто нажать «энтер» на клавиатуре для перехода в текстовое поле или нужно обязательно тапнуть по окошку ввода?
Тапнуть, конечно, ты всегда так делала.
Это означало, что без взгляда на экран опять не обойдется – тыкать в него пальцем наугад нельзя, окошко для ввода сообщения слишком маленькое.
Еще один глубокий вдох, чтобы набраться смелости, затем взгляд в зеркало над водительским сиденьем – и Летиция опустила глаза.
Одна секунда.
Она увидела текстовое окошко.
Две секунды.
Большой палец разогнулся и нацелился в нужное место экрана, чтобы вызвать виртуальную клавиатуру.
Три секунды.
Мимо. Край подушечки большого пальца не попал куда следовало.
Слишком долго!
Летиция вскинула глаза и уставилась в зеркало заднего вида одновременно с тем, как в нем всплыли два айсберга.
Она рефлекторно сглотнула от страха, подумав, что взвинченные нервы ее выдали.
Но водитель уже снова сосредоточенно смотрел на дорогу, в его поведении ничего не изменилось. Летиция в очередной раз выдохнула с облегчением.
