– Сеньон, я понимаю, ты с ума сходишь от того, что сейчас творится, но послушай меня: пусть команда спокойно работает. Они все профессионалы, ты же в этом не сомневаешься. А теперь садись тут, и я тебе расскажу все, даже то, что они не решаются говорить. Хорошо?
Сеньон крутанулся на месте, как разъяренный хищник, запертый в клетку, но все же опустился в кресло за своим столом.
– Мы сейчас восстанавливаем хронологию преступления. Вот что уже известно: в семь пятьдесят он убил настоящего водителя в депо и отволок труп в подсобку, чтобы его сразу не нашли, – таким образом рассчитывал выиграть время. Расчет оправдался – покойника обнаружили только ближе к полудню. До этого никто в депо не замечал ничего подозрительного. В восемь тридцать пять он подъехал к школе и примерно без десяти девять уехал оттуда с детьми и четырьмя взрослыми из группы сопровождения, среди них была Летиция. Как ты знаешь, они должны были отправиться на экскурсию в зоопарк Туари, но водитель с самого начала изменил маршрут – вместо того чтобы ехать на юг по трассе Н12, он поехал на север и дальше по А13.
– Почему он выбрал именно этот автобус? А? Почему автобус с моими детьми?
– Непонятнее всего то, что он не просто угнал автобус, но и прихватил всех, кто в нем был. Вот что удивительно – он знал, куда этот автобус направляется и в котором часу должен быть у школы. Либо преступник заранее подготовился, либо настоящий шофер сказал ему об этом перед смертью, и убийца решил заодно украсть его жизнь, в каком-то смысле.
– И что ты обо всем этом думаешь?
– Маг считает, что…
– Нет! Плевать мне, что считает Маг, я хочу услышать твое мнение, выводы нашего аналитика!
Гильем покусал губу, вздохнул и наконец просто сказал:
– Нет у меня ни мнения, ни выводов, Сеньон. Пока многое неясно, нужно больше информации.
Здоровяк опять в отчаянии обхватил голову руками.
– Прости, мне очень жаль, – пробормотал Гильем.
Воцарилось молчание, и оно затягивалось – Гильем почти физически чувствовал, как воздух в кабинете густеет и становится трудно дышать. Он попытался хоть как-то сменить тему, зная, что разговор о Лудивине немного отвлечет Сеньона, поэтому спросил:
– А где наша королева бала?
Сеньон как будто только сейчас вспомнил о ее существовании.
– Поехала в клинику.
– Черт, к Брюссену?! – выпалил Гильем.
Здоровяк вопросительно поднял бровь:
– Вообще-то к Малюмону. При чем тут Брюссен?
– Лудивина тебе не сказала?! Аналитическая программа наконец-то выдала общий знаменатель – во всех психушках, где побывали те, кто имеет отношение к нашему расследованию, работал Серж Брюссен. Я думаю, он именно тот, кто нам нужен. Я как раз копал в этом направлении, когда пришло сообщение об автобусе, поэтому успел только поставить в известность Жиана. Он ждет меня после обеда, чтобы выслушать, что у нас есть на Брюссена, и решить, что делать дальше. Боюсь, как бы Лудивина не натворила бед в клинике.
– Она девушка порывистая, но не идиотка. В худшем случае вернется оттуда с пустыми руками и в ярости, а в лучшем – привезет расписание рабочих часов Брюссена, чтобы проверить, есть ли у него алиби по всем преступлениям. – Однако, договорив, Сеньон сжал зубы и теперь казался еще более встревоженным.
– Если Жиан узнает, что она одна помчалась в клинику, он нам яйца оторвет, – вздохнул Гильем.
– У него сейчас других забот полно. СМИ уже в курсе насчет автобуса?
– Пока нет, но шум поднимется с минуты на минуту.
Голоса, доносившиеся из конференц-зала, вдруг сделались громче – народ там оживился, и Сеньон, вскочив с кресла, бросился в коридор.
Флики только что установили личность преступника.
Патрик Маон, сорок семь лет, безработный, проживает в Нуази-ле-Гран. В молодости привлекался за мелкое воровство, хранение краденого, развратные действия, избиения, в дальнейшем – неоднократно за жестокое обращение с животными, мошенничество со страховкой, попытку убийства; подозревался в нескольких криминальных поджогах и как минимум в одном изнасиловании. Находился в заключении то в тюрьмах, то в психиатрических больницах, и ни один судебный эксперт не мог с уверенностью сказать, где его место.
– Коллеги отсмотрели видеозаписи с камер наблюдения в депо, – громко объявила Магали дюжине собравшихся вокруг нее жандармов. – На них засветился наш парень, сейчас нам пришлют стоп-кадр с его физиономией. Перчаток на нем не было, и он там все облапал своими жирными ручищами, так что личность установлена по отпечаткам.
– Обыск у него в доме уже проводят? – спросил Сеньон.
– Едут туда.
– У него есть семья? – поинтересовался Франк. – Жена? Дети? Хоть кто-нибудь, кто может что-то знать о его намерениях или по крайней мере о психическом состоянии?
– Не знаю, но думаю, что уголовная полиция этим вопросом уже занимается.
У Магали снова зазвонил мобильный. Она внимательно выслушала собеседника, попросила подтверждения и нахмурилась.
– Патрик Маон заранее наметил жертву, – сообщила она присутствовавшим. – На видеозаписях он ждет и пропускает двух шоферов, затем нападает на третьего. Ему нужен был конкретный человек, это не случайное убийство.
– Что у полиции есть на мертвого шофера? – спросил Жиан. – Личность хотя бы установили?
Магали заглянула в свои записи и прочитала:
– Рене Довер, приводов не имел, на первый взгляд ничего подозрительного.
– В любом случае у Маона с ним были свои счеты, – подытожил полковник. – Ив, займитесь этим Довером параллельно с полицией. Мне нужна о нем исчерпывающая информация – круг общения, с кем спал, где бывал, короче, все без исключения. Он определенно здорово насолил нашему преступнику, если тот с ним расправился и решил присвоить себе его работу. Это явно не из-за простой ссоры в баре. Нужно защитить семью Довера – если Маон украл у него работу, возможно, он бросит где-нибудь автобус и примется за его близких.
– Понял, – кивнул Ив и зашагал прочь из кабинета; за ним последовали еще двое из его бригады.
Жиан хлопнул в ладоши:
– Капелль, собирайте своих людей, поедете со мной в Ивелин. Весь департамент перекрыт и под наблюдением. Автобус, несомненно, все еще находится там, и я хочу быть поближе к месту событий. Майор Рейно, остаетесь тут за главного.
Сеньон заступил Жиану дорогу:
– Я с вами, полковник.
Жиан поиграл с ним в гляделки со всей решительностью своего звания и опыта, но в конце концов кивнул:
– Но имейте в виду, Дабо: официально вы в этом не участвуете. Учитывая ваше состояние, будете простым наблюдателем.
Конференц-зал опустел за несколько секунд, остался только Гильем наедине со своими мыслями и новыми идеями – они метались в лабиринтах огромных массивов информации, от которых у него голова шла кругом.
