Украдкой покосившись на Еву, Луи убедился, что она тоже поглощена происходящим на экране. Почувствовав его взгляд, девушка повернула голову, улыбнулась ему и снова сосредоточилась на развитии сюжета.
Луи страшно гордился тем, что ему удалось вытащить ее на свидание. Целый год он наблюдал за Евой, изучал ее, неловко подкатывал, выставляя себя мишенью для насмешек приятелей. А под конец учебного года все же набрался смелости и пригласил в кино.
Она сразу сказала «да». Даже не спросила, какой фильм, – просто взяла и согласилась пойти с ним. Луи был на седьмом небе от счастья.
Занятия в лицее скоро закончатся, его приняли в первый S
[48], как он и мечтал, летом ожидается поездка в кемпинг в Бретани, а сейчас вот Ева сидит рядом с ним в кино. Офигенный конец года! Луи никак не мог поверить в свою удачу. Сто пудов придется за это расплачиваться. За недолгую жизнь он успел прийти к выводу, что рано или поздно за все приходится платить: хорошее никогда не затягивается надолго, и после большого счастья следует ждать серии мелких неприятностей, а то и вовсе жуткой катастрофы. Никуда не денешься – вопрос равновесия. А учитывая, что уже несколько месяцев ему дико везет, нужно приготовиться к тому, что скоро прилетит огромная дубина… Впрочем, если ему дадут возможность в ближайшие несколько недель сполна насладиться своим счастьем, он согласен на любые удары судьбы.
Луи сунул большой палец в карман джинсов – и отдернул руку, неожиданно уколовшись.
Нож! Вот дебил! Наверно, неудачно повернулся, когда садился, и складное лезвие вылезло так, что он порезался об опасно острый кончик… Луи поднес палец ко рту и слизнул капельку крови. Шито-крыто. Главное, чтобы Ева не узнала, что он носит при себе нож. Это его секрет, Еву он не касается. Хотя, конечно, может, и коснется, но Луи от всего сердца надеялся, что ничего такого не произойдет, по крайней мере не сейчас, не во время сеанса.
Стены вдруг содрогнулись от мощного глухого удара, и саундтрек их фильма тут был ни при чем – похоже, докатилось из соседнего зала.
Интересно, что за блокбастер там показывают? Грохочет что надо! Луи часто приходил в этот развлекательный комплекс, но впервые слышал, чтобы в других залах были такие звуковые эффекты.
Он воспользовался моментом, чтобы поглазеть на ноги Евы, обтянутые непрозрачными колготками. Самые красивые ножки в лицее! Луи добавил про себя, что и грудь у нее тоже самая красивая, а при мысли, что он может увидеть ее без одежды, так разволновался, что не смог сдержать дрожь.
Еще раз облизнув царапину на большом пальце, Луи вытянул ногу, чтобы легче было залезть в карман джинсов. Надо хорошенько закрыть лезвие, иначе он опять порежется. Такая глупость – таскать с собой нож на случай защиты от нападения и самому же о него пораниться! Фигня какая-то…
Снова бабахнуло – вернее, донеслись звуки целой серии взрывов. За ними последовали крики и визг.
Опять в соседнем зале движуха. Ну и сабвуферы там у них!
Ева тоже услышала.
– Это что такое? – спросила она шепотом.
– Без понятия, – отозвался Луи. – Но надо будет потом узнать, что за фильм. По-моему, нам обязательно нужно на него сходить!
Он хотел взять еще попкорна, но бумажный стакан вдруг выпрыгнул из держателя в подлокотнике на фоне ослепительной вспышки и такого мощного грохота, что у Луи лопнули барабанные перепонки.
Сиденья в нескольких рядах зала взлетели в воздух вперемешку с частями человеческих тел – горящие руки, ноги и торсы попадали в разных местах.
Гигантский панорамный экран треснул от ударной волны, и кинопроектор продолжил трансляцию на клубах дыма, которым заволокло зал.
Второй взрыв подбросил к потолку нескольких выживших во время первого. Обрывки экрана забрызгало красным.
Когда Луи осознал, что происходит, он лежал, опрокинутый на спину вместе с сиденьем. В ушах гудело. На месте Евы и стакана с попкорном зияла дыра, по краям которой валялись клочья одежды и дымящиеся куски тела.
А Евины ноги стояли там же, где и раньше. Только колготки исчезли, словно их сорвало взрывом.
Юбка задралась над красными трусиками. Всего остального не было.
Прямо над Луи громадная, омерзительная морда дьявола кривилась в диком хохоте, покачиваясь на клубах дыма.
31
Бублик пригорел в тостере. Все случилось очень быстро – белая струйка дыма взметнулась и неистово завихрилась, словно спешила выписать в воздухе эфемерные арабески.
«Туманные письмена хаоса, язык энтропии», – мелькнуло в голове у Лудивины, пока она нажимала на рычажок и ловила выпрыгнувшие половинки бублика в тарелку.
Что за мысли такие с самого утра? Опять, что ли, настроение ни к черту? Вроде нет, даже наоборот…
Всю вторую половину вчерашнего дня она провела, собирая информацию о Михале Баленски по разным тюрьмам, где он отбывал срок, по психиатрическим больницам на севере страны, где проходил лечение, и у врачей, проводивших освидетельствование. Под конец дня получила имена его коллег по работе в супермаркете. Дело нудное и утомительное – разослать кучу мейлов и сделать десятки звонков; порой приходилось повышать голос, при необходимости – просить помощи у прокурора, всех подгонять, чтобы не заставляли ждать каждый раз по несколько дней. Гильем помогал ей, занося добытые данные в компьютерную программу.
И в результате ни одного совпадения с уже имеющимися именами и названиями. Ноль без палки.
О Кевене Бланше тоже ничего полезного узнать не удалось. Два года назад он вышел из дурдома и с тех пор вел маргинальный образ жизни. Через три месяца осквернил кладбище – об этом свидетельствовала его ДНК, найденная на месте преступления. И после этого больше никаких сведений.
Потому что где-то в этот период он познакомился с «хозяином» и тот научил его не светиться и не попадаться.
ГФЛ вернулся в городок Ла-Курнев, где прожил большую часть жизни между госпитализациями в психбольницах, и с тех пор скрывался там по баракам и подвалам в заброшенных зданиях.
В общем, ни единой новой зацепки.
Бенжамен приехал к концу рабочего дня с отчетом о вскрытии Жозе Солиса, проведенном накануне. Доктор Леманн выполнил работу внимательно и методично, но итогом стала, как он говорил, «белая аутопсия» – причины, объясняющие внезапную смерть, не обнаружены. Лудивина сразу позвонила ему, чтобы узнать его личное мнение, которое он не решился бы излагать в официальных документах. Леманн действительно не понимал, что могло убить Жозе Солиса, кроме внезапной остановки сердца, а почему это произошло, в процессе вскрытия установить не удалось. Разумеется, возникал вопрос: как это вполне здоровый для своего возраста мужчина, без сердечных заболеваний и каких-либо патологий, просто взял и умер?
