Дальше и дальше от большого зеркала над раковиной.
А в зеркале медленно, очень медленно проступало темное пятно.
Вскоре оно расползлось так, что ему стало тесно в границах зеркала, и вдруг качнулось в белом влажном мареве.
Тень бесшумно ступила в ванную.
И так же бесшумно приблизилась к Лудивине.
Но Лудивина этого не видела – она лежала спиной к тени, закрыв глаза и отдавшись во власть музыки.
Тень распростерла руки, а на фоне темного пятна растянулась короткая линия, изогнутая в форме опрокинутого полумесяца.
Тень улыбалась.
39
Музыка постепенно стихала.
Лудивина снова услышала шум воды, лившейся из крана в ванну, ощутила напор течения правой рукой на дне и пузырики пены, добравшейся по груди уже до плеч.
Началась следующая песня – «Again» лондонской группы Archive. Именно то, что ей сейчас было нужно.
Лудивина чувствовала, как наступает успокоение, как предвестье сладостной дремы охватывает тело и просачивается в сознание.
В заполненной паром ванной прямо за ней маячил силуэт.
Фигура в черном, вероятно мужчина, с порочной улыбкой под низко надвинутым капюшоном. Он медленно водил поднятыми руками над головой ничего не замечавшей молодой женщины в ванне.
Его пальцы почти касались светлых прядей ее волос.
Улыбка сделалась шире, обозначая пик возбуждения.
Ладонь осторожно скользнула вдоль шеи Лудивины, не касаясь кожи, замерла на мгновение, будто собиралась сдавить горло, помедлила и двинулась дальше, к ее груди. Там ладонь развернулась всего в нескольких сантиметрах, задела пену, изогнулась над соском, и пальцы сошлись, будто взялись за него.
Резкое движение кисти – рука словно повернула отмычку в скважине, открывая замок.
Сердце Лудивины только что взломали.
Ее глаза по-прежнему были закрыты. Она ни о чем не догадывалась, завороженная гитарными переборами, околдованная первыми басовыми нотами, опустошенная, умиротворенная, защищенная от мира наушниками.
А мужчина старался не заслонять свет ламп под потолком – склонился так, чтобы не попасть между ними и безмятежным лицом своей жертвы.
Его ладонь задержалась на пару мгновений над сердцем Лудивины и продолжила путь вниз.
Медленно, очень медленно рука окунулась в теплую пену, затем в горячую воду, продолжая воображаемые ласки. Скользнула над пупком, чуть не задев живот Лудивины, и достигла линии роста лобковых волос. Пальцы мужчины начали сжиматься, словно он хотел схватить ее между ног, а потом ладонь стала изгибаться волной, неспешно и нежно, имитируя странную, непристойную ласку.
Незнакомец полностью владел собой. Он все держал под контролем – движения собственной руки и позу, даже наклон головы, чтобы тень не упала на закрытые веки жертвы, а ее лица не коснулось его участившееся дыхание.
Натешившись, мужчина осторожно отстранился, выпрямился и сбросил на пол куртку с капюшоном. Обнаженный торс заблестел во влажном свете ванной.
Дрема неуклонно завладевала всем существом Лудивины, сердце билось все ровнее и спокойнее, дыхание становилось размеренным, и все же она никак не могла провалиться в сон. Возможно, мешало чувство опасности, связанное с ванной. Она часто слышала, что нельзя засыпать лежа в воде – можно утонуть. Неужели правда? Но ей так хорошо…
Обоняние уже привыкло к аромату ванили от пены для ванны, но теперь к нему примешался другой запах и привлек ее внимание. Более сильный, резкий… неприятный.
Отчетливый горьковатый запах. Агрессивный. Как от только что зажженной спички…
Сера.
Озадаченная Лудивина открыла глаза.
Он был совсем рядом. Нависал над ней.
Дьявол.
Глаза полыхали огнем, под сомкнутыми, растянутыми в ухмылке губами угадывались клыки.
Его кожа блестела от пота, на руках плясали языки пламени. Запах серы становился невыносимым.
У Лудивины резко ускорилось сердцебиение. Сердце заколотилось так, что ему уже было тесно в груди и внутри раскатилась волна боли. Лудивина хотела выскочить из ванны, но не могла пошевелиться – тело парализовало от неожиданности и страха. Она хотела закричать, но горячая ладонь легла на ее рот, и лицо дьявола приблизилось. Его глаза горели, как раскаленные угли.
Он открыл рот, и в его глотке разверзлось огненное жерло преисподней. Он заговорил гортанным шепотом, обдав Лудивину одуряющим серным дыханием:
– Поддайся мне, доверься инстинктам, следуй туда, куда ведут тебя пороки. Пороки отличают человека от животного, прислушайся к ним. Пороки делают тебя высшим существом. Они дарят тебе превосходство.
Лудивина заорала. Но крик не вырвался наружу.
Кожа дьявола блестела. Она сияла, переливаясь тысячами бриллиантов.
А сердце Лудивины заходилось от боли, все ускоряя и без того сумасшедший ритм.
Дьявол прижал указательный палец к ее губам и проронил:
– Нет, не сейчас. Не бывает победителя без побежденного и спектакля без зрителей. Ты должна остаться здесь. Но отныне ты будешь принадлежать мне. Ты станешь моей. Скоро.
Лудивина попыталась вырваться из воды, она хотела сражаться, но лишь разбрызгала пену по бортикам ванны.
Дьявол распрямился. Он опять заговорил, в полный голос, и казалось, его голосовые связки принадлежат иному миру, далекому и зловещему:
– Я в тебе. Я отпер твое сердце, я лаской согрел твое нутро. Твои пороки – мои врата. Ты принадлежишь мне. Не забывай об этом.
Он отступил, и Лудивина, собравшись с силами, выбралась из воды. Грудная клетка превратилась в резонатор боли, сердце само сжигало себя изнутри. Она, шатаясь, одолела пару метров и поскользнулась на мокром кафеле.
Перед тем как мир перевернулся, последним, что Лудивина увидела, был дьявол, медленно отступающий во мрак с чудовищной и жестокой усмешкой, обнажившей заостренные зубы.
Лудивина с размаху ударилась о край раковины и грохнулась на пол.
Во тьме коридора горели два кроваво-красных огонька.
Веки дьявола опустились, и пламя исчезло.
40
Худшие кошмары – те, которые переживаешь наяву. Лудивина заходилась в безмолвном крике.
Она сражалась с собственными мышцами, пытаясь снова взять над ними контроль, заставить подчиняться. Мозг работал в полную силу, ясное сознание попало в ловушку обездвиженного тела. Лудивина беспомощно наблюдала за собственной агонией.
Она дышала все отрывистее и слабее, ноги жгло – пламя пожирало квартиру, разгораясь все отчаяннее.
