– Жизненно важно.
– О, знаете, с опытом я приобрел полную уверенность в том, что в крови мертвецов нет ничего жизненно важного.
– Эта кровь принадлежит не мертвецу, профессор. Она моя. И возможно, именно в ней содержится ключ, отделяющий безумие от истины.
Лудивина никогда не верила в дьявола. И теперь, встретившись с ним лицом к лицу, своего мнения менять не собиралась.
43
Карты были разложены на кухонном столе; красно-синяя сеть дорог на них походила на замысловатую кровеносную систему. Там были три большие карты «Мишлен», сложенные в несколько раз, одна IGN и штук двадцать распечаток спутниковых видов с Google Maps. Маркеры, понадобившиеся для того, чтобы тщательно обвести красным и синим каждую дорогу, валялись выдохшиеся, обескровленные в центре стола рядом с измерительной лентой.
Патрик Маон снял кепку с надписью Coca-Cola и почесал макушку. Перед глазами свесились длинные пряди – он сердито смахнул волосы назад.
Дело было сделано, и Патрик чувствовал определенную гордость. Это была нудная, кропотливая работа, потребовавшая много времени на приготовления, осмотр на местности и сверку, и вот теперь он с удовлетворением взирал на результат.
У Патрика давно не было повода так собой гордиться. Не было целую вечность.
Он самодовольно вздохнул.
В ноздри сразу ударила вонь старого линолеума, да так, что Патрик сморщил нос. Этот запах уже невозможно было терпеть. Запах застоявшейся сырости, гнили и плесени, как от шампиньонов или несвежей горчицы. Сейчас Патрик подозревал, что вонь исходит от линолеума, но за десять лет ему так и не удалось установить источник со стопроцентной уверенностью. И не потому, что он плохо искал, – первым делом обследовал холодильник и морозильную камеру, две устаревшие модели с пожелтевшими уплотнителями. От них вполне могло пованивать. Но нет. Nada
[60]. После этого он занялся стенными шкафами – их было девять, если не считать еще пять полок у двери в погреб, – даже отодрал покрытие из огнеупорного пластика, но шкафы тоже оказались ни при чем. Следующей на очереди была печь, затем тележка с пластиковыми контейнерами у стены, на которой висела его коллекция собачьих поводков. Патрик подошел к решению задачи ответственно – все контейнеры ощупал пальцами и придирчиво обнюхал, тыкаясь носом, в поисках какой-нибудь подозрительной частицы, комочка, пятнышка, но ничего не нашел. Разумеется, за последние десять лет он не мог посвятить этому занятию все свое время – приходилось делать перерывы на путешествия. Патрик обожал путешествия, совершал их как минимум раз в три года – хотелось бы почаще, но он не мог себе этого позволить, – и все же на разыскные мероприятия было затрачено немало дней и усилий, а под конец Патрик пришел к выводу, что вонь исходит от линолеума – старого, ветхого темно-красного настила на полу, с узором, имитирующим шестигранную терракотовую плитку. Однажды, во время одного особенно долгого путешествия, Патрика одолело другое чудовищное подозрение: он вдруг испугался, что запах гнили может исходить от коллекции поводков. Мысль о том, что придется с ней расстаться, не давала ему спать шесть дней. Даже на часок не заснул, места себе не находил от накатившей тревоги. Не мог перестать думать обо всех поводках, которые он с таким трудом собирал с подросткового возраста, о собаках, которые у него были, о накопленных воспоминаниях…
Впрочем, не все воспоминания были приятными – с собаками Патрику никогда не везло. Ни с теми, которых он подбирал случайно, во время своих прогулок, ни с теми, кого целенаправленно искал и забирал. Тем не менее ему достаточно было взглянуть на любой поводок в коллекции, чтобы вспомнить морду полукровки. Да, большинство, конечно, были дворняжками, но среди тех, кого он забирал, чаще попадались чистопородные, надо честно признать.
Однако после прошлого путешествия Патрик к собакам больше не приближался. Он понял, что пользы ему это не приносит – наоборот, одни огорчения, по правде говоря. Нет, никаких больше собак. Их смерть никогда не дарила ему облегчения. Удовольствие, которое он испытывал, слушая их визг, никогда не было истинным наслаждением в прямом смысле. А после этого еще и хлопот было по горло. Слишком уж много хлопот.
Взамен он все чаще стал предаваться другой своей страсти – вождению.
Вождению грузовика.
И вот так у него постепенно созрела идея о красных и синих дорогах. Большинство из-за современных технологий были красными, но, к счастью, внимательно изучая всевозможные маршруты, Патрик нашел старые дороги, по которым еще можно было ездить, и выделил их синим. Цветом моря и неба. Цветом свободы.
Патрик натянул кепку обратно на голову и прижал к носу указательный палец – самый вонючий из пальцев, потому что ему находится применение чаще, чем остальным, и он собирает разнообразные запахи, – но это не помогло. От пальца не пахло ничем особенным настолько сильно, чтобы перекрыть вонь линолеума, которая начинала действовать Патрику на нервы. Тогда он засунул руку в штаны, пролез под резинку трусов и потер кожу между мошонкой и ляжкой. Он заметил, что именно в этом месте воняет особенно сильно. Не от пениса и не от самой мошонки, а именно от этой складки, которая собирает в себе пот за целый день ходьбы. Даже запах в самой глубине пупка ни в какое сравнение не идет.
На этот раз указательный палец выполнил свою задачу – он вонял достаточно крепко, чтобы забить запах гнили. Патрик провел пальцем туда-обратно по верхней губе – словно аккуратно наносил невидимый слой на бутерброд из запахов, – и, окончательно успокоенный, похлопал себя по животу, обтянутому футболкой. Жирное пузо вяло колыхнулось.
Патрик был доволен донельзя. Все готово, как и было условлено, никаких задержек. Свои маршруты он знает наизусть в мельчайших подробностях, и если придется импровизировать, справится без проблем.
Хотя предпочел бы этого не делать.
Патрик любил все планировать заранее и действовать точно по плану.
Сюрпризы вызывали у него стресс.
И все же пришлось в последний момент отложить отъезд и сдвинуть весь план на пять дней вперед! Но не по его вине, это все из-за ТОМЗа, вместе с которым они родили слегка безумную, но потрясающую идею! ТОМЗ потребовал переделать план. К счастью, не понадобилось все просчитывать заново, тогда бы вообще все рухнуло. Изменения коснулись только отъезда и первых километров – в конечном итоге они ни на что не повлияют, Патрик вынужден был это признать, но поначалу поправки в скрупулезно выверенном плане вызвали у него недовольство. Тогда ТОМЗ нашел нужные слова, чтобы успокоить его и утешить. ТОМЗ всегда находит нужные слова.
Сейчас Патрик точно знал, что он будет делать.
Завтра день для него начнется очень рано. Он отправится в депо, чтобы реквизировать транспортное средство. Это первый пункт плана. Дальше надо действовать последовательно, этап за этапом.
