— Радость моя, просто выслушай. Я никогда не запру тебя в клетке, никогда не сделаю больно. Если ты решишь, что должна уйти, я держать не стану, хотя и жить без тебя мне незачем… Как ты думаешь, зачем наследник престола проходит испытание?
Мара пожала плечами. Традиция казалась ей странной и, мягко говоря, глупой… Бьярн догадался о ее мыслях и улыбнулся.
— На самом деле смысл есть. Правитель только тогда станет мудрым и сильным, когда узнает жизнь своей страны изнутри. Дойдет до самых дальних ее рубежей, встанет наравне со своими будущими подданными. В нашей клятве говорится… — Бьярн наморщил лоб, вспоминая: — Пока не принизишься, не возвысишься. Зато пройдя испытание, он получает гораздо больше прав, чем другие. Посмотри на меня, моя девочка…
Он мягко отвел ладони от ее пылающих щек.
— Мара, даже речи не было о том, чтобы ты стала моей любовницей. Помнишь, на ночь Поворота ты предположила, что правящая верхушка вырождается из-за близкородственных браков? Наш род никогда не допустил бы такого. Мы прекрасно понимаем, что всегда необходимы новые силы — свежая кровь, свежие взгляды. Развивается и движется только то, что не дает себе закостенеть и застыть. Понимаешь, вернувшийся после двухлетнего испытания наследник очень часто приводит с собой жену. Два года — это слишком долгий срок. Бывали случаи, когда будущий правитель возвращался с ребенком, а не только с женой. Такое позволено только правящему роду и только будущему Вседержителю. Моя мама вот так же пришла однажды с отцом…
— Твоя мама? — повторила Мара, не веря ушам. — Но… Бьярн. Я ведь ничего не знаю. Даже вилку и то, наверное, держу неправильно… Да о чем я говорю… Голова кругом… Бьярн… Михаил… Какая жизнь меня ждет?
— Отличная жизнь! Среди тех, кто будет тебя любить! Ты хочешь стать медикусом — значит, станешь. Так не принято было раньше, но я тот, кто может изменить правила. Поверь, правящая династия вовсе не затворники-белоручки. Отец практически не бывает дома, пытаясь уследить за всеми делами страны, а мама поддерживает его. Останься со мной, Мара. Останься со мной, птаха моя. Девочка моя. Давай пройдем этот путь вместе! Давай станем лучшими правителями, которых знала Симария.
— Мне страшно… — прошептала Мара.
— Я знаю, родная. Жизнь не очень похожа на детскую сказку. Приходится сражаться и сражаться… То за свою свободу, то за свою любовь. Но мы ведь не будем сдаваться? Мы с тобой столько всего преодолели. Конечно, стадо шатунов куда менее опасно, чем коварные столовые приборы, которые тебе придется изучить, но я думаю, мы справимся даже с этим.
Мара рассмеялась сквозь слезы: на него невозможно сердиться. Жизнь, конечно, не сказка… Но она вдруг вспомнила книгу, давным-давно виденную на ярмарке. Прекрасный принц преклонил колено перед девушкой, предлагая ей руку и сердце. И хотя дедуля Биргер усмехнулся и сказал, чтобы она выкинула глупую сказку из головы, потому что ни к чему хорошему пустые мечтания не приведут, Мара все-таки запомнила.
Наследный принц и будущий правитель Симарии стоял на коленях перед безродной девчонкой, с надеждой заглядывая ей в глаза.
— Стань моей женой, родная.
Сердце Мары колотилось, как в лихорадке. Ничего не получится. Она такая неумеха и недотепа. И все эти слуги, и все эти сияющие залы. А она даже ходить правильно не умеет. А родители? Вдруг она им не понравится? Вдруг сестры Бьярна станут ее задевать?
— Я согласна, — прошептала она.
Плевать на все! Справятся, не впервой. Ведь если не бороться за свою любовь, то зачем тогда вообще жить?
* * *
Все следующие дни Мара умирала от страха. Напрасно она надеялась, что после принятия решения страх пропадет сам собой. Он никуда не делся. Хотя, следует признать, бояться, когда рядом тот, кто всегда поддержит и защитит, оказалось даже приятно.
Дни сделались такими насыщенными и яркими, что Маре порой казалось, будто она видит волшебный сон. Временами приятный, как в тот момент, когда Бьярн, зацеловав ее всю, торжественно сообщил, что теперь позовет и Рейвена с Эрлом, чтобы они своими глазами увидели, что с ней все в порядке.
— Они здесь? — ахнула Мара.
— В замке, да! Я пошлю за ними.
Эрл с писком кинулся на шею, обвил своими маленькими руками.
— Марунечка!
Рейвен со смущенной и немного растерянной улыбкой — неловко ощущал себя посреди роскоши, и этим они были схожи с Марой — подошел и прижал к груди обоих. А Бьярн заключил всех троих в свои широкие объятия.
— Рейвен, вы ведь еще не скоро уедете? — спросила она. — Я заранее скучаю!
Радость от встречи сразу поблекла, когда она подумала об их отъезде.
— Ну, — Рейвен смущенно взъерошил волосы. — Такое дело… Мы не уезжаем! Наоборот, совсем скоро в столицу прибудут лестаты нашего клана.
— Я уже отправил посланника с письмом от Рейвена, — подтвердил Бьярн, наслаждаясь изумлением Мары. — Пришлось выдержать сложную беседу с отцом, но, думаю, скоро в закон внесут кое-какие поправки относительно лестатов… Хотя не стану забегать вперед.
— О, Бьярн! — Мара кинулась на шею любимому. — Я думала, ты его ненавидишь!
— Понимаешь, — помрачнел Бьярн, — здесь не все так просто. У нашей семьи с разумной нечистью свои счеты. Два старших брата моего отца погибли именно из-за разумной нечисти… Не из-за лестатов, но это неважно. Отец, одолеваемый горем, развязал войну, убивая без суда, следствия и права оправдаться. Этого больше не будет… Иногда люди оказываются куда опаснее. Мы до недавнего времени даже не подозревали о том, какие порядки установились на севере Симарии. Здесь многое придется обсудить и изменить. Одно могу сказать наверняка: господин Грир еще не знает о том, что годы его наместничества закончились, но в Холодных Холмах для него уже приготовлена комната, С Горгом же разговор будет коротким.
— И твой отец вот так послушал тебя?
Бьярн улыбнулся.
— У прошедшего испытание наследника ровно столько прав, сколько у самого Вседержителя.
— Бьярн, как великодушно с твоей стороны — позаботиться о лестатах.
— Какое там великодушие, чистой воды эгоизм! Я просто не захотел расставаться с нашим мальчуганом. А толковые травники ни в одном городе не помешают.
Маре стало так легко на душе. Но потом она вспомнила про Ивара, а следом — про мерзавца Лейраса, таскающего его всюду за собой.
— Нет, Ивар невиновен, — развеял ее опасения Рейвен. — Я проверил, он не прикоснулся к человеческой крови ни разу за все это время, хотя негодяй вынуждал его. Не давал ему настойки живисила, только обычную человеческую пищу. Ивар мучился от постоянной неутихающей жажды, а гад уговаривал и обещал преподнести ему в подарок девочку. Крови Лейраса было слишком мало для того, чтобы утолить жажду… Удивляюсь стойкости паренька — он всегда отвечал отказом.
— А Лейрас… — с трудом произнесла Мара, ощущая, как начинают дрожать руки.
