– Мой недалеко от твоего, – успокоила его Эмма, – твой поближе, мой чуть-чуть подальше.
– Тогда в путь, – повеселел Андрей, и они, не спеша, побрели под лучами горячих солнечных лучей, слепивших глаза.
Андрей всю дорогу был внимательным, старался запоминать какие-то приметы. По этой дороге ему теперь предстояло ходить или ездить на велосипеде каждый день.
– А знаешь, я за это лето сильно подросла, – осторожно начала разговор спутница.
– Да? Ты была намного ниже?
– Да, я была ниже тебя на финальной школьной линейке.
«Во как стремно должно быть Клаусу – его подружка вымахала больше его! – подумал Андрей. – Хорошо, что я не Клаус, и мне все равно».
– Девочки вырастают быстрее мальчиков. Возможно, я тебя нагоню и перегоню.
– Возможно, – грустно согласилась Эмма.
– Послушай, а что это за парень – Гофман, рядом со мной за партой, и как его зовут?
– Это Курт. Курт Гофман.
– Такой непоседа, постоянно вертится. Он хорошо учится?
– Пф-ф, нет, конечно. По-моему, он учителей вообще не слушает.
– Я видел, он еще с двумя… двумя ребятами тусовался. А их как зовут?
– Том и Ян. Они всегда втроем. Главный у них Ян. Это тот, который самый высокий. Том и Ян вместе за партой сидят, справа от твоей парты.
– Я видел, они на концерте баловались, девчонок за косы дергали.
– Это еще ладно. А вот когда начинают по-серьезному приставать, особенно к мальчикам, то могут и тумаков надавать. Ты с ними лучше не спорь и к ним не лезь, а то задирать начнут.
– Ясно. Когда адреналина будет не хватать, я к ним обращусь за помощью, – сказал Клаус, рассмешив подружку.
– Фрау Кац – строгая учительница?
– Не строже остальных. В общем, она нормальная. Даже этой бандитской троице многое прощает. Вот герр Мориц – очень строгий. На всех постоянно кричит и всем недоволен.
– Герр Мориц какой предмет преподает?
– Физкультуру. Он, кстати, к тебе постоянно придирается, и часто совсем несправедливо.
«Думаю, что справедливо, – размышлял Андрей, – хомячок так раскормил свое тельце, что учитель физкультуры просто обязан к нему придираться».
– Ладно, будем держать оборону против Морица.
– Тебе это будет непросто, – печально продолжала Эмма, – особенно на уроках плавания.
– В школе есть бассейн? – удивился Андрей.
– Вот именно, что есть, а ты не умеешь плавать, – подвела она итог.
– А ты умеешь?
– Я умею, – почему-то засмущалась Эмма. – Все умеют, только у тебя никак не получается.
– Если долго мучиться, что-нибудь получится, – весело возразил Андрей, отчего Эмма покосилась на него странным взглядом, не понимая, чему он радуется.
– Ладно, скажи еще, кто из учителей мной всегда недоволен?
– Кроме Морица – никто.
– Хорошо. У меня есть враги среди одноклассников, или вообще среди остальных учеников?
– Вроде нет, я не замечала.
– А друзья у меня есть? Ну, кроме тебя, есть кто?
– Нет.
– Понятно.
– Ты вообще обычно тихий и скромный мальчик, мало разговариваешь и ничем не интересуешься. Я тебя таким, как сегодня, в первый раз вижу. Ты мне сейчас столько вопросов задал, сколько за все время нашего знакомства не задавал.
– Видимо, я забыл, что я тихий и скромный. Хорошо, что напомнила.
– Нет, так намного лучше.
За разговором они и не заметили, как подошли к дому Вальтеров.
– Можешь дальше не провожать, я сама дойду, тут недалеко.
– Нет, должен проводить, тем более мне же надо вспомнить, где твой дом находится, – настоял Клаус, а сам думал, как же он попадет к себе в дом без браслета и ключа от входной двери.
После этого воцарилось молчание. Эмма решила первой нарушить неловкую паузу:
– Клаус, а ты вообще ничего-ничего не помнишь?
– Почти ничего.
– И как мы с тобой… дружили?
– Не помню.
Эмма печально вздохнула.
– Расскажи – как мы с тобой дружили? – попросил Андрей.
– Да обычно, как все, – вдруг смутилась девочка и покраснела.
«Мы что с ней, целовались, что ли? – заподозрил Андрей. – Вот еще чего!»
– Скажи, а чем я увлекался в прошлом году? Может, какие-то секции или кружки посещал? Что мне больше всего нравилось?
– Насколько я знаю, ты никакие кружки не посещал. На это, кстати, тебе фрау Кац постоянно указывала. Каждый ученик должен посещать как минимум один из школьных или внешкольных кружков. Больше всего тебе нравилось играть в компьютер. Ты мне часто про какую-то игру рассказывал, как там все сложно и как ты там развиваешься.
– Компьютер, значит, – невесело усмехнулся Андрей. Выходило, что его хомячок ничем примечательным не отличался, ни с кем не общался, сидел дома, рубился в компьютер, вот жирку и нагулял. В общем, обыкновенная тля, не подающая никаких надежд.
– А ты чем интересуешься, на какие кружки ходишь?
– Я чем интересуюсь? – Эмма задумалась. – Ну, я хожу на спортивные танцы, а также на секцию скалодрома. Еще учу вьетнамский язык. Моя мама его знает в совершенстве, она со мной дома занимается.
«Боже мой, какая пропасть между нами! – заключил Андрей. – Зачем ей такой друг, как я? Возможно, эта добрая девчушка помогает мне, как самому главному неудачнику в классе. У женщин есть такое – чем ничтожнее человек, тем больше он вызывает у них жалости и сострадания».
– А что за спортивные танцы, как направление называется?
– Латиноамериканские танцы типа ча-ча-ча, румба, самба, пасодобль.
– Классно! А можешь показать какое-нибудь па из румбы?
– Прямо здесь? – растерялась Эмма.
– Прямо здесь и сейчас! – настаивал Андрей.
Глазки у Эммы хитровато загорелись. Она сомкнула губки, сдерживая улыбку. Вдруг резко вскинула правую руку вверх, а левую в сторону, при этом элегантно отставив ногу вбок, потом сделала несколько характерных шагов вперед и назад, перемежающихся боковым шагом, покачивая при этом бедрами. После чего пару раз быстро и ловко крутанулась волчком.
Андрей, очарованный этим двухсекундным представлением, захлопал в ладоши, отчего оставленный без присмотра велосипед рухнул на землю, чуть не пришибив случайного прохожего. Эмма кинулась помогать Клаусу поднимать его средство передвижения.
– Здорово танцуешь! А кто твой партнер по танцам?
– Да так, мальчик есть один, ты его все равно не знаешь.
