«Ой, а давеча по-другому пела, говорила, что парни сами свои проблемы решать должны! Уж не хочет ли она, чтобы этим защитником стал я? – испугался Андрей. – Она что, издевается, куда тут хомячку тягаться с отборной шпаной?»
Ему почему-то было неловко перед Эммой за собственное бессилие, но он оправдывал себя тем, что, во-первых, их в три раза больше, во-вторых, он не умеет драться, в-третьих, по сравнению с ним Ян, Том и Курт выглядят настоящими крепышами.
С начала учебного года его еще ни разу никто из учителей не спрашивал и не вызывал к доске, поэтому пока удавалось оставаться неприметным. Но тут в самом начале урока философии фрау Ланге учтиво поинтересовалась:
– Клаус, ты понял суть задания, которое надо было выполнить к сегодняшнему уроку?
– Да… – неуверенно ответил Клаус, понимая, что, поскольку поставлен подобный вопрос, задание он сделал неправильно, а значит, и не понял его.
– Тогда назови мне, какие апории Зенона тебе известны?
Андрей молчал. Он просто подготовил доклад про греческого философа Зенона, не вдаваясь в подробности, кто такие апории и с чем их едят.
– Хорошо, Клаус. Подготовь этот ответ к следующему занятию в дополнение к тому, которое будет задано сегодня. Для облегчения назову тебе три апории, которые ты должен указать в докладе и раскрыть их суть. Это апория про Ахиллеса и черепаху, про летящую стрелу и о дихотомии. Можешь садиться.
Он сел, поймав презрительный взгляд соседа по парте. Действительно, не суметь назвать ни одной из апорий было верхом невежества. «Чокнутые немцы! – выругался Андрей. – Лучше бы побольше уроков математики поставили вместо этой квазинауки, которая, по сути, является словесной канителью».
В столовой в этот раз Андрей вовремя увидел, что троица Яна пробирается к нему с намерением подвинуть в очереди. Он не стал двигать поднос следом за Эммой, которая в этот раз встала впереди него. Когда подошел Ян, он крепко сжал дискос обеими руками. Парни, как и в прошлый раз, ставили подносы, не заботясь особо о сохранности тарелок соседей. Но в этот раз все прошло благополучно. Андрей чувствовал себя героем, защитившим крепость.
После уроков Андрей торопил Эмму, чтобы она собиралась быстрее. Он не хотел опять быть свидетелем унижений Бена, но подруга замешкалась. Поэтому на сей раз он созерцал, как «яновцы» разыгрывали спектакль на велосипедной парковке.
– Мой велосипед упал, Бен, ты зачем его уронил? – вызывающим тоном начал Ян.
– Я ничего не ронял, я только что сам подошел, ты же видел, – попытался оправдываться мальчуган.
– Я лишь вижу, что мой велосипед валяется на земле.
– Но это не я! – отрицал свою причастность Бен.
– Ты что, хочешь сказать, что я лгу?
На этот риторический вопрос Бен не стал отвечать, зато в спор вмешался Курт Гофман:
– Как ты смеешь обвинять Яна во лжи? Да это честнейший ученик из всех, кого я знаю! Кто-нибудь из присутствующих может вспомнить случай, когда его обманул Ян? Нет! Не может! А все потому, что таких случаев не было и быть не может.
– Ладно, Курт, уймись, – прервал Ян этот восторженный панегирик в свою честь, – сейчас мы все выясним.
Вокруг уже собралась кучка зевак, желающих посмотреть, чем закончится дело.
– Используем метод исключения. Тебе же знаком метод исключения, Бен? – лукаво спросил он.
– Да, – ответил тот, еще не чувствуя подвоха.
– Итак, кто-то уронил мой велосипед. Сейчас я задам присутствующим вопросы, на которые вы должны отвечать предельно правдиво. Начнем вот с тебя. – Ян обратился к щуплому мальчишке с широко открытыми глазами.
– Ты уронил мой велосипед?
– Нет, – ответил щуплый.
– Ты? – обратился он к следующему.
– Нет.
Задав таким образом вопросы практически всем собравшимся, он спросил у последнего неопрошенного:
– Может, ты, Клаус?
– Нет, – ответил Андрей, подошедший, чтобы сесть на велосипед.
– Значит, ты, больше некому. – Он с победным видом повернулся к Бену, огласив логический вывод, к которому пришел методом исключения.
Толпа засмеялась, оценив остроумие Яна. Бен затравленно озирался по сторонам, все больше сутулясь и пригибая голову. Тут Ян схватил велик Бена и швырнул на проезжую часть так, что от него что-то отлетело. Бен подбежал, чтобы поднять железного коня, но Ян перед самым его носом успел толкнуть велосипед ногой. Потом еще, и еще раз, и еще. Наглумившись вдоволь, Ян с довольным видом вернулся к толпе зевак. Бен, чуть не плача, поднял потрепанный велик и помчался прочь.
– Рано или поздно найдется тот, кто даст им отпор, – тихо сказала Эмма.
«Зачем она мне это постоянно говорит? – сердился Андрей. – Я что, похож на супермена?»
По приходе домой Андрей уже по проторенному пути спустился к бассейну и отработал положенный час. Каково было его удивление, когда, вернувшись к дому, он не обнаружил веревочную лестницу. Значит, Анна просекла его хитрость. Хорошо, что он всегда брал с собой браслет. Было очевидно, что сестра караулит его у двери во внутренний дворик. Поэтому благоприятнее заходить было в дом через парадную дверь. Так сказать, зайти противнику в тыл. Он потрусил к проему между домами, ведущему на улицу. Обойдя дом и добравшись до парадной двери, открыл ее с помощью браслета, застав Анну врасплох. Она явно не ожидала его появления с этой стороны.
– Где ты был? – зачем-то спросила она, как будто по его виду в мокрых плавках и очках на лбу было непонятно.
– Уроки делал… – невозмутимо ответствовал Клаус, пробираясь к лестнице на второй этаж.
– Ах, уроки делал, – Анна пошла ему наперерез.
– Да, практическое занятие. Сейчас мне надо подняться и записать результаты.
Сестра перегородила ему путь. Он попытался ее обойти – она не пустила, потом толкнула в грудь назойливого братца. Толчок получился не очень сильный, и Андрей смог бы удержаться на ногах. Но он решил специально упасть, поняв, что сестричка не отстанет, пока не отомстит за уязвленное самолюбие. Увидев, как братец распластался на полу, Анна хмыкнула и ушла восвояси. Она уже жалела, что начала с братом эту войну по поводу его плавания в бассейне. Ну и пусть бы там бултыхался на здоровье. Сермяжная правда была в том, что ему действительно надо было учиться плавать, а для этого без бассейна не обойтись. Но раз она установила запрет, а он его каждодневно нарушает, тут волей-неволей приходится «держать марку» и реагировать, или создавать видимость реагирования. А если об этом чудном запрете узнают родители, то ей вообще несдобровать. Странно, что Клаус до сих пор не накляузничал.
Андрей вошел в комнату. Самодельной лестницы нигде не было видно. Скорее всего, Анна ее забрала. Но унывать не стоило, ведь осталось еще около тринадцати метров веревки. На аналогичную лестницу этого не хватит, но на канат с петлями для ног – вполне. Он достал остаток веревки, сделал дубовую петлю на одном конце для крепления к ножке кровати. Потом навязал восемь бурлацких петель – на разной высоте. Получилась эдакая недолестница. Но лучше, чем ничего. Как минимум на следующий день он выходом к бассейну обеспечен.
