– Да, – признался я. – Извини. Здорово, что ты говоришь!
– Я бы могла, – сказала Сеннера задумчиво. – Плохой сад.
– Это магия.
– Знаю, – согласилась Сеннера.
– Ты была магом? Или твои родители – маги?
Сеннера посмотрела на меня. Но ничего не ответила. Отпустила руку и вернулась в дом.
Как ни странно, но аппетит мне ночные события не отбили. Поскольку надеяться, что доктор Сект будет столь любезен, что соорудит нам завтрак, не приходилось, а прислуга появиться не спешила, я отправился на кухню.
Может доктор и не придавал особого значения питанию, но кухня была хорошая. С огромной плитой, с дорогой посудой из меди, чугуна и стали – хоть пир закатывай. В шкафах стояли тарелки и супницы из дорогого мийского фарфора, у нас в Академии из такого ел только ректор за своим столом. Столовые приборы, конечно же, оказались из серебра – старые, тяжёлые, начищенные до блеска. Я смотрел на них и думал про Венджа. Он ведь был такой же, как я, только ушёл из Академии. А потом… кто его приблизил к себе, кто нанял, кто отправил к сломленному доктору Секту – следить и побуждать доктора к работе? И что он чувствовал, этот парень, изо дня в день изображая почтение и восхищаясь человеком, который ему был безразличен? Как быстро он его возненавидел? Или стал равнодушен и бродил по дому, начищая серебро, ассистируя в экспериментах и ожидая, когда его слежка закончится… И как он обрадовался, когда понял, что сейчас выслужится перед настоящим хозяином, вернёт ему утраченное.
Я вздохнул. Не заслужил Вендж своей страшной смерти.
Как по мне – так надо самому жить и другим не мешать. Но не всегда так получается.
Я разжёг плиту – дрова были сложены ещё с вечера, поставил кипятиться чайник. В шкафу-леднике нашёл свежее масло, молоко, яйца, пахнущую чесноком селянскую колбасу и дорогой копчёный окорок, печёночный паштет и жёлтый дырчатый сыр. Яйца я поставил вариться, сыр, колбасу и окорок нарезал. В буфете обнаружил корзину с хлебом – простая руна на привязанной к ручке картонке отгоняла от хлеба насекомых и сохраняла свежесть. Как ни пыжился доктор Сект, а без магии и он не обходился!
В общем, когда спустилась Мира – мы улыбнулись друг другу, но не сказали ни слова, завтрак был уже на столе. Сеннера ходила вокруг, временами привставая на цыпочки и заглядывая на тарелки.
– Доброе утро, – осторожно сказала ей Мира.
Сеннера уставилась на неё злющими глазами (да что с ней происходит-то? – то жмётся к ней, то ненавидит), но ответила:
– Привет.
Мира просияла. Похоже, превращение жуткой твари в человеческое существо, пусть и такое неполное, её радовало.
– Что ты ешь? – спросил я.
– Всё, – ответила Сеннера. Ещё раз обвела взглядом стол и четыре тарелки. – Это для меня?
– И для тебя тоже, – сказал я.
Сеннера забралась на стул, протянула руку, взяла варёное яйцо с тарелки – и заглотнула. Целиком, вместе со скорлупой. Вызывающе глядя на меня.
– Если почистить, вкуснее, – заметил я.
Сеннера потянулась ещё за одним яйцом.
– Замечательно, – доктор Сект вошёл в столовую залу и уставился на Сеннеру сквозь свои очки. – Я вижу значительный прогресс в сознании… э… пациента.
При появлении доктора Сеннера сразу съёжилась на стуле и отдёрнула руку от еды. Видимо, все натурфилософы не вызывали у неё доверия.
– Мой бывший слуга? – обводя взглядом всех нас, спросил Сект.
– Она зарыла его в саду, – пояснил я.
Доктор задумался. Потом кивнул:
– Интересно. Учитывая уровень остаточной магии в корневой системе деревьев… Я откопаю его на следующий год, это очень интересно.
Миру, по-моему, чуть не стошнило. Во всяком случае, она отложила миску с паштетом, который собиралась намазать на хлеб. Сказала:
– Доктор Сект. Мы с Грисаром хотели бы сходить в клуб Танри.
– Да? – удивился Сект.
– Да? – удивился и я.
– Мы там живём, – пояснила Мира. – Там наши вещи. Рунные книги, учебные записи. Одежда. Сбережения.
– Это небезопасно, – заметил Сект. – Мой дом укреплён защитными рунами, а в клубе…
– Клуб – самое надёжное место для мага, – улыбнулась Мира. Сердито посмотрела на меня, и я торопливо сказал:
– Мира совершенно права. В клуб могут войти только маги. Там нас защищают законы и правила. И если уж прижмёт – мы перенесёмся прямо сюда.
Сект развёл руками.
– Хорошо. Но наша… э…
– Сеннера, – напомнил я.
– Наша гостья Сеннера останется здесь, – сказал доктор. – Она наиболее ценный… наиболее важное доказательство преступления. Мы с ней проведём несколько экспериментов.
Сеннера оскалила зубы.
– Существует небольшой шанс обратить процесс вспять, – сказал Сект. Подцепил вилкой толстый кусок колбасы и принялся его жевать. – Разделить организмы, слитые воедино.
Сеннера застыла. Да и мы с Мирой опешили.
– Шанс невелик, – продолжил Сект. – Процесс опасен. Но если в конце концов наша гостья решит рискнуть – я проведу эксперимент. Это крайне интересно! Это ещё более удивительный прорыв в познании природы, чем создание гибридов!
– Я останусь, доктор Сект, – сказала Сеннера.
– Замечательно, – кивнул натурфилософ. – Подумайте сами, молодые люди – как чудесно было бы уметь превращаться в кентавров, грифонов, русалок! Соединяться с быстроногими конями, с величавыми львами и орлами, с проворными дельфинами! Но не навсегда – а лишь на время. Сегодня – парить в облаках, завтра – нырять в глубины морские!
Он взял ещё кусок колбасы и вздохнул:
– Жаль, что я боюсь высоты и глубины. Но, возможно, слиться с конём я бы попробовал!
Сам не знаю, что нас насмешило. То ли двусмысленность фразы про сливание с конём. То ли представшая в воображении картина – тощий торс доктора Секта и украшенная очками голова на лошадином туловище.
Мы с Мирой принялись хохотать.
Сект мрачно уставился на нас. Потом пожал плечами:
– Ничего смешного. Многие не умеют плавать и боятся высоты.
Мы с трудом задавили смех, но он ещё долго булькал в нас, временами прорываясь наружу. Сект ел, сосредоточенно и обстоятельно, будто уже превращался в коня, и на наше фырканье внимания не обращал.
– А повелитель хотел именно воинов? – спросила Мира, чтобы отвлечься. – Или разных существ?
– Речь нашего доброго Тёмного Властелина шла о воинах, – подтвердил Сект. И сам задумался. – Не знаю, зачем, ведь Властелин сам способен уничтожить любую армию… Но если будут предложены варианты различных превращений, то разве он не оценит этого? Непременно оценит!
