Я обернулась и изо всех сил толкнула кладку, кирпичи посыпались, я перепрыгнула через порог и взвыла от разочарования: там была еще одна комната – закуток без окон и дверей.
– Возвращайся, – спокойно велел Ларс. – Ты же понимаешь, если бы дело было просто в том, чтоб сейчас заняться с тобой сексом, я сделал бы все быстро, и не отвлекаясь на пространные пояснения.
– Тогда что именно тебе от меня нужно?
Я стояла в кирпичных осколках.
– Мне нужно твое согласие, Дарья, просто одно слово – «да».
– Я его не скажу!
Осторожно переступая по битому кирпичу, я вернулась в спальню. Под босыми ногами хлюпала вода, то, во что превратил Святозара Ледяной Кинжал, растаяло лужей.
Я иду по Святозару. За что мне это, мамочки?
– Скажешь.
Ларс хлопнул в ладоши. Драпировки разъехались, открывая плоские настенные мониторы.
– Ты же знаешь, что весь «Ирий» оборудован камерами?
– Предположим.
– Посмотри, там сейчас все твои друзья, и даже родственники. Неужели ты думаешь, что я просто так притащил на наше торжество восхитительную Маргариту Аркадьевну? Нет, я все продумал. Принял во внимание твою сверхответсвенную натуру, то, как ты опекаешь всех этих странных и неприятных существ: трусоватого предателя Пака, тупоголовую сирену, лепреконов, жаридов, рухов. оборотня-лягушку. Ах, прости, я случайно лишил тебя одного уродца из коллекции сирых и убогих!
– И что?
Я не заплачу сейчас, моих слез он не дождется. Потом. Я буду плакать потом.
Я посмотрела на один из мониторов. Мама о чем-то беседовала с Жанкой. Подруга была слегка навеселе, отчего оживленно жестикулировала. Вот к ним подошел мужчина в смокинге. Я с удивлением узнала Сергея.
– Они все умрут. Отправятся за твоим лягушачьим принцем в лягушачий рай. Останавливающий время амулет, который я украл у Лорда-Изгнанника, конечно, украл – старый дурак никогда бы никому не подарил то, что помогало ему продлять время его никчемного существования, тянет силы у всех существ, которые сейчас там, в зале. И чем дольше ты будешь противиться мне, тем вероятнее их смерть.
– Что может разрушить это колдовство? – уже понимая, что на этот раз проиграла, спросила я.
– Ничего, супруга моя, для этого надо быть кем-то бо́льшим, чем Даша Кузнецова, альва Третьего дома.
Я всхлипнула:
– Зачем все так сложно, Ларс? Почему ты просто меня не попросил? Я ведь любила тебя, и, если бы ты сказал, что для твоего счастья я должна отдаться тебе на корявом пне в новогоднюю ночь, я, наверное, очень удивилась бы, но согласилась. Зачем?
– Я не верю альвам, малыш, и никогда не верил. Вы слишком взбалмошны, слишком непредсказуемы и ни во что не ставите чужие жизни и мечты.
– Я не такая.
– Такая, – Ларс грустно улыбнулся и на мгновение стал похож на себя прошлого, того, которого я когда-то любила. – Просто я не дал тебе возможности этого доказать.
– Ты не дал мне возможности доказать обратное.
Я понуро обошла постель, чтоб случайно не прикоснуться какой-нибудь частью тела к Ларсу и легла на занозистую деревянную поверхность.
Он понял, что я сдалась, поднялся, отбросил с ложа, которое уже не должно было притворяться чем-то другим, драпировочные тряпки.
Я зажмурилась. Ничего, тут перетерпеть всего-то минут пять, и я буду свободна. Главное, что мои друзья будут живы и в безопасности. Хотя, какая безопасность, если новым Лордом нашего мира станет этот психопат? Ему нравиться убивать. Кто может поручиться, что он не начнет вскорости потакать своим страстишкам? Наверное, надо будет какое-нибудь сопротивление организовать. У меня есть злыдни, я могу с их помощью много крови попортить нашему новому владыке.
– Я жду.
Я открыла глаза. Голый Ларс нависал надо мной.
– Чего? Торжественного марша?
– Когда ты скажешь «да».
И тут меня будто что-то мягко тюкнуло по темечку, так, что мысли стали на место. Колдовству мало Даши Кузнецовой леди Третьего Дома? А что оно скажет про вещую птицу Сирин – исконную из исконников?
– Мне знаком этот взгляд, – протянул Ларс. – Жалеешь, что у тебя нет под рукой какого-нибудь завалящего венца, чтоб обернуться в это чудовище? Скажи «да» и продолжай мечтать.
«Сам ты чудовище», – подумала я, а вслух нежно проговорила:
– Ты слышал когда-нибудь выражение, что внутри каждой женщины скрывается королева?
Он еще не понимал, к чему я клоню, но, видимо, в моем голосе было что-то, что заставило его замереть и отшатнуться.
– А у каждой королевы есть корона! – закончила я торжествующе.
И мир лопнул мыльным пузырем, и вместе с миром лопнуло колдовство. Потому что вещей птице эти ваши фейские фанаберии на один коготь.
И вещая птица возрыдала, оплакивая погибшего друга и растоптанную любовь смешной девочки Даши.
Глава 12. И на обломках самовластья, или Как новый год встретишь, так его и проведешь
– Почему вы хотите развестись с мужем?
– У нас разные религиозные взгляды.
– А конкретнее?
– Он не признает меня богиней!
NN
Когда наступила полночь, я закладывала последний вираж над городской промзоной. Не самый плохой вариант для встречи Нового года. Небо над Энском расцвечивали разноцветные салюты, гремели куранты, истошное «ура!» возносилось к облакам. Я спланировало на землю, утаптывая лапами снег (с Новым годом, с новым счастьем!) и, резко выдохнув, обернулась. Босые ступни обожгло холодом. Я пробежалась до служебного входа. Дверь была заперта, но с некоторых пор меня это не останавливало. Я сгруппировалась и с первого удара вышибла ее плечом. Возвращаться в комнату, где я оставила одежду, не хотелось. Да и некуда, наверное, было возвращаться, там даже стены рухнули под моим напором. Странно, что никто грохота не услышал и не прибежал любоваться, как я правосудие вершу. Я прокралась по коридорчику в какую-то гримерку. Девочек Ларс не баловал, переодевались к выступлениям они в полутемных неотапливаемых закутках. Проведя рукой по вешалке со сценическими костюмами, я схватила первый попавшийся. На удачу мне попалось нечто обманчиво строгое, без перьев и блесток – приталенный жакетик и юбка в тон из темно-серого твида. Видимо, владелица изображала в своем номере строгую училку. Костюм сел, как влитой. Я пошарила под вешалкой, где обнаружила босоножки на довольно высоком каблуке и без раздумий натянула их на покрытые мурашками холода ноги.
Ну как-то так.
В зале меня встретили аплодисментами:
– Шампанского, бамбина! – Джоконда подскочила первой и сунула мне полный бокал.
