Вот мама, заметившая меня первой, внимательно рассматривает мое сосредоточенное лицо, Джоконда с Коллаханом, моя боевая подруга, в переделках доказавшая свою дружбу, Жанка, прибежавшая с самого утра, отложившая все свои дела, чтоб помочь и поддержать, ребята из клуба, пара-тройка исконников, настороженно общающиеся с фейри, замурзанный злыдень Мирон, за ночь будто подросший и повзрослевший, раздающий подзатыльники моим расшалившимся подданным. Плотные клубные гардины были раздвинуты, впуская непривычные здесь косые солнечные лучи. Ребята завтракали, негромко переговариваясь. Гул разговоров смолк, когда я появилась в зале.
Я не заметила, кто начал хлопать первым. Но уже через пару секунд аплодисменты стали громкими и слаженными. Присутствующие поднялись, приветствуя меня стоя. Это, кажется, было лишним. Я почувствовала себя персонажем какой-то молодежной комедии, но, даже не покраснев, приблизилась к трону.
– Доброе утро, – я улыбнулась, пытаясь передать окружающим ту уверенность, которая переполняла меня сейчас. – Спасибо вам за все, что вы для меня сделали и за то, что сделать вам еще предстоит.
Я низко, до самого пола поклонилась:
– Спасибо!
Я разогнулась и обвела свое воинство уверенным взглядом:
– Садитесь, нам всем нужно поговорить.
Народ стал деловито рассаживаться. Ледяной кинжал, вплавленный в древесину, за ночь как будто высок и рассыпался под моими пальцами. Я смахнула труху и тоже села. Почему-то вспомнилось, как в юности я не терпела публичных выступлений, как бледнела и потела на каждом школьном концерте, где нужно было читать со сцены стихи, как чуть не упала в обморок на защите институтского диплома. Сейчас я не боялась абсолютно ничего, напротив, заинтересованные взгляды публики как будто добавляли мне новых сил.
– Не знаю, с чего и начать…
Я кашлянула, находя правильный голос:
– Наверное, с самого начала. Давным-давно, когда наш мир был юн и полон магии, а мир фейри уже стар…
Я неторопливо, как байку у костра, рассказала о противостояниях домов фей, об исходе исконников. Фактов у меня было немного, я делилась со слушателями, скорее, своими домыслами, о чем честно их предупредила.
– Так что, – юная фейка-танцовщица подняла руку, – теперь мы должны будем уйти, чтоб ваши исконники могли занять наше место?
– Это было бы несправедливо, – твердо ответила я. – Они сами оставили этот мир, и теперь должны заслужить право вернуться.
– А почему мы должны что-то доказывать? – это исконник, судя по защитного цвета комбинезону, леший. – Это наша территория по праву.
– Она была вашей несколько поколений назад, – покачала я головой. – Возвращайтесь, мы будем вам рады, но никто специально не будет зачищать для вас этот мир. Учитесь жить с тем, что есть.
– И кто же так решил?
Публика замерла, ожидая моего ответа. Я глубоко вдохнула, досчитала до двадцати и твердо проговорила:
– Это мое решение и моя ответственность.
– Мы будем драться! – не унимался леший.
– Не будете, – откуда-то с потолка на мое плечо спланировал Пак, судя по тому, что писклявый голос нюхача был теперь громким и разносился по всему залу, не обошлось без гламора. – Я только что вернулся с аудиенции у навьего бога, поэтому сейчас моими устами говорит он.
Пикси поднял руку, призывая зрителей к тишине:
– Навий бог примет любое решение нашей королевы.
– Мы не верим тебе, грязный фейри! – завизжал леший и сразу же охнул от увесистой оплеухи, которой наградил его Мирон.
– Слушать надо, когда начальство говорит, – поучал злыдень исконника. – Потом с тобой все обсудим, сход даже общий устроим, кто кого перекричит.
– Как тебе это удалось? – шепотом спросила я пикси, пока всеобщее внимание переключилось на кулуарную драку.
– Я просто его вычислил, – гордо ответил Пак. – Сложил дважды два и был очень настойчив.
– Это… – мне хотелось, чтоб мое допущение было правдой. – Это же Святозар?
– Ну да. Помнишь, ты велела ему отвести нас с Анной попрощаться? Ну он и отвел, прямо за грань отвел. Мы с Джокондой и поговорить с ушедшими успели, и на груди порыдать. Я уже тогда удивился, откуда наш лягух дороги мертвых знает.
– А мне ничего не сказал.
– К слову не пришлось, – отмахнулся нюхач. – Зато я ни на минутку не поверил, что Ларс мог Святозара до смерти ухайдокать, не того уровня фигура наш Святозар.
Я всхлипнула. Захотелось рыдать от облегчения.
– Он же на осколочки рассыпался!
– Есть такое слово – реинкарнация, в общении с богами тебе стоит его помнить, – Пак поцеловал меня в кончик носа. – Пока все хорошо, Дашка. Исконники воевать не будут, насчет остальных я не уверен, но ты же, наверное…
– И все это время наш детинушка дурачка из себя строил, а я верила!
– Надо немедленно поговорить с Владыкой вод, заручиться поддержкой.
– С поцелуями еще этими дурацкими… Как он мог обратно в человека превратиться, когда я сознание потеряла? И потом, уже с Ларсом… Убью мерзавца, когда встречу.
– Ну, если живой огонь вызвать, может и получится, а лучше какое-нибудь ледяное колдовство, Эмбер поможет. Раз он теперь Господин Зимы.
– В чем поможет? – нить разговора потерялась окончательно.
– В убийстве владыки Третьего дома, – приподнял золотистые брови пикси. – Ты же его смерти хочешь? Ларс же вроде для твоей кровожадности уже недоступен?
Я покраснела и отвернулась в зал. Драка закончилась с примерно равным счетом и моего внимания требовали зрители.
Святозар жив! С моей души свалился такой огромный камень, что, казалось, грохот его падения разнесся на многие километры. Ура, мой друг жив! Смешной лягух-оборотень, забавный дурачок, мой личный психолог и… поганый лгун, которого я точно прибью, когда встречу.
Я кашлянула, привлекая внимание:
– На сегодня, пожалуй, все. Я поделилась с вами всем, что сама знала. Поэтому давайте просто продолжать жить, стараясь доставлять друг другу как можно меньше неудобства, и помогать тем, кто нуждается в помощи.
Я поднялась с трона и шепнула Паку:
– Совет собери, всех наших из ближнего круга, пусть в кабинете меня ждут.
– А ты куда?
– Мне со злыднями надо пару вопросов решить.
– Понятно! – пикси отсалютовал шляпой и полетел в гущу народа.
Я величественно пошла к выходу, отыскивая взглядом Илиаса. Инкуб возбужденно махал руками от порога.
– Даша, законник уже здесь.
– Пусть его кто-нибудь в кабинет отведет, я потом с ним поговорю. Мирон!
– Что прикажете, королевишна?
