Она не заставила себя ждать. Ивняк неожиданно раздвинулся, дед Иван сделал несколько сильных движений веслом, и лодка выплыла из зарослей. Уже вышла луна, ночь обещала быть светлой. В этом тусклом лунном свете Виталий Мельник увидел Тихий затон.
Он имел форму неправильного круга. Так, будто его нарисовал на белом листе бумаги маленький ребенок. Карандаш прыгал в его руке, но он все же соединил края круга, причем как попало. На глаз Мельник не мог прикинуть, тем более ночью, какой затон хотя бы приблизительно в диаметре. Но если смотреть на темные края берегов, то не меньше пятисот метров. Учитывая неравенство берегов, с середины затона расстояние до одного берега было меньше, до противоположного — немного больше. Лунная дорожка освещала темные пятна кувшинок, кое-как разбросанных на поверхности темной воды. Вокруг было тихо, если не считать комариного писка.
Дед Иван направил лодку к ближайшему берегу.
Они врезались в осоку, и Шалыга, развернув лодку боком, попытался дотянуться веслом до края берега. Мельник помогал ему, хватаясь за тростник и тщетно пытаясь подтянуться таким образом к твердой поверхности. Наконец общими усилиями им это удалось и Мельник осторожно переступил на глинистый берег, затащил на него лодку и подал руку Шалыге. Тот не отказался, выбрался на твердое, и теперь они вместе вытащили лодку на траву подальше от края воды. Виталий только сейчас обратил внимание, что даже запыхался, хотя ничего такого, что требовало приложения больших физических усилий, он не делал. Кажется, в кроссовки все же набралась вода — в пятках что-то хлюпало.
В рюкзаке старика оказался фонарик. Светил он недалеко, но этого было достаточно, чтобы найти подходящую небольшую поляну, затащить туда лодку и разжечь костер. При свете костра мужчины поставили палатку. Дальше Мельник начал ладить спальник, а Шалыга — раскладывать у костра нехитрую закуску.
Они присели возле лодки, которую перевернули вверх дном. Кружка была одна, но в том, чтобы пить по очереди, никто из них не видел никаких проблем.
Циферблат часов Виталия показывал начало двенадцатого ночи, когда они опустошили бутылку под истории деда. Потом Шалыга полез в палатку, а Мельник с трудом попал внутрь спального мешка. Дед был прав — комары совершенно не беспокоили, хоть и жужжали под ухом.
Заснул Мельник быстро, как только голова коснулась земли.
Проснулся так же неожиданно и неизвестно от чего.
Будто кто толкнул в бок. Странно — Мельнику показалось, что он спал с открытыми глазами, такая темнота стояла вокруг. Даже луна куда-то спряталась, хотя небо над верхушкой деревьев было обильно усыпано звездами. Несмотря на это, вокруг на расстоянии вытянутой руки нельзя было увидеть ничего.
Костер догорел, в нем едва теплились угольки. Мельник попытался снова заснуть, перевернувшись на другой бок, но сон почему-то не шел. Тогда он выбрался из спальника и зябко потер руками плечи. Тут о себе напомнил мочевой пузырь, и Виталий наконец понял, что его разбудило. Отойдя дальше под дерево, он помочился, подтянул штаны и, прислонившись к стволу, закурил. Голова слегка кружилась, но это — от принятого на грудь пол-литра крепкого алкоголя. Сигарета не привела в чувство, от нее во рту стало только хуже, и Мельник бросил окурок под ноги, затоптал огонек носком. Только теперь понял — в спальник он полез обутый.
Ничего, когда столько выпьешь, и не такое бывает.
В это время какой-то шум долетел до его ушей, Мельник сначала принял его за гул в голове. Потом отчетливо различил, как шум превращается в голоса. Собственно, это были не четкие голоса, а чьи-то пересмешки.
Звуки доносились со стороны затона.
Возле воды кто-то был и не особенно боялся посторонних глаз, раз так шумно себя вел.
Пригнувшись, Виталий стал красться ближе к берегу. Деревья расступились перед ним, открывая вид на темный Тихий затон. Луна внезапно вышла из-за облака, тускло осветив все вокруг, и Мельник застыл на месте от увиденной картины. На мгновение он потерял дар речи.
Прямо посреди заводи кружили, сплетясь в веселом танце, шесть молодых девушек. У каждой были длинные волосы ниже плеч. Все одеты в нечто вроде белой ночной рубашки. Девушки то погружались в воду по плечи, то показывались по пояс. Игрища им явно очень нравились, потому что веселый хохот становился все сильнее. Тут одна из них увидела лунную дорожку, вырвалась из круга и нырнула прямо в ее середину. Ее подруги с радостными возгласами сделали то же самое и исчезли из виду. Но не успел Мельник даже глазом моргнуть, как они уже выходили на берег.
Встав в ряд, они почти синхронно наклонились. Взяли рубашки за подолы и стащили их через головы. Их тела сияли, будто пропитанные серебряным лунным светом. Взявшись за руки, серебристые русалки снова завели хоровод и вдруг по очереди опять бросились под лунные лучи в воду. Причем не вызвав ни единого всплеска.
Сзади на плечо Мельника легла чья-то рука.
Резко обернувшись, он увидел деда Ивана. Глаза его горели в темноте каким-то странным, можно даже сказать, нечеловеческим блеском. И смотрели они не на Виталия, а будто сквозь него.
— Нравятся тебе мои доченьки? — спросил Шалыга глухим, будто утробным голосом, и Мельник заметил — губы его при этом не шевелятся. Он действительно словно бы говорил брюхом.
— Д-доченьки?
— Доченьки. — Дед сильнее сжал его за плечо. — Я их так называю. Они давно здесь живут и все никак не выйдут замуж. Они же молодые, им замуж пора.
— Замуж?
— Чем плохи? Все они здесь вянут, жениха себе ищут. Иди к ним, иди. — Дед отпустил его плечо и растопыренной правой рукой подтолкнул Мельника ближе к берегу. Тот попятился и оказался у самого края воды. Дед все надвигался, и Виталий почувствовал — сейчас это чудовище просто столкнет его в затон. Но вдруг дед остановился и улыбнулся, показывая полный рот клыков.
— Вы… чего?
— А ты чего? Кто ты и зачем пришел сюда, чтобы нарушать покой этого тихого места? Эй, девушки, жених явился!
Русалки тут же вынырнули из воды, обступили Мельника и завели вокруг него свой обычный танец. Он не мог разглядеть ни их тел, ни их лиц. Видел только длинные черные и русые косы, которые болтались из стороны в сторону, когда девушки встряхивали головами, увлекшись игрой.
— Хватит, хватит! — остановил их дед жестом руки, и они и впрямь остановились, разорвали круг, встали в ряд. — Нравится вам жених?
— Нравится, папа! — в тон ответили они.
— Только он один, а вас много. Кому выбирать?
— Ему выбирать, папа! — прозвучал слаженный хор.
— Ну, теперь смотри. — Старик погрозил Мельнику скрюченным пальцем. — Смотри мне, выбери себе хорошую девку и скажи, сможешь ли жить с ней вечно.
— Вечно? — переспросил Виталий, еще ничего не понимая.
— Вечно, — кивнул старик. — Они живут под водой, и какую бы ты ни выбрал, она заберет тебя с собой. Ты навсегда останешься здесь, в Тихом затоне.
