Он вскочил, открыл сейф, вытащил оттуда пачку долларов в банковской упаковке, положил на стол перед Мельником.
— Что это?
— Условные единицы, как их у нас называют. Вы их честно заработали, плюс небольшая премия. И давайте считать дело закрытым. Дальше милиция пусть занимается, ей за это зарплату платят. Кстати, информация о вашем участии в этом деле представлена минимально. Не думаю, что вам нужны тесные контакты с вашим бывшим руководством, которое не ценило вас.
— А вы цените?
— Как видите. — Заруба кивнул на пачку. — Берите, берите деньги. Прячьте. И можете ехать домой, отсыпаться.
— Значит… Значит, я уже у вас не работаю?
— Почему? На должности охранника — конечно. Только я предлагаю вам взять небольшой отпуск за свой счет. К тому же не обязательно вам охранять базу отдыха. Для хорошего сотрудника у меня в службе охраны работа найдется всегда.
— А если я вернусь и немного отдохну там?
— Вы можете поехать за границу, куда-нибудь в Черногорию, например…
— Чем берег Десны хуже? Вы же были им очарованы…
— Я и сейчас очарован, иначе не предпринимал бы всего этого. Ну, как знаете. Неделя у вас есть, потом звоните и приходите, что-нибудь придумаем. Что-то еще? — Заруба вопросительно посмотрел на собеседника.
— Ну, не знаю… Я могу как-то почитать эти протоколы? Я вроде как потерпевший, заявление есть…
— С вами, конечно, еще будут говорить, вызывать на допросы и тому подобное. Вы ведь и впрямь потерпевший… Но я бы не советовал вам сейчас этим заниматься. Без крайней необходимости человека, работающего у банкира Зарубы, никто беспокоить не станет. Всему свое время. Дело для вас закончено, вынужден повторить это. — Он встал, показывая, что Мельник должен последовать его примеру. Пожав Виталию руку, Заруба сказал абсолютно трезвым голосом: — И еще одно… Мои возможности вам известны. Лучше не интересоваться этим делом за моей спиной. Все равно ваш интерес выплывет.
— Почему вы так ставите вопрос?
— Потому что теперь эта плохая история вас лично уже не касается. Кроме, конечно, разных формальностей, с соблюдением которых к вам не будут приставать. Поздравляю — вы заработали денег, у вас отныне есть престижная работа. Неплохо для вчерашнего безработного, которого коленом под зад выперли из органов. Правда же?
— Правда, — сказал Мельник, взял со стола пачку долларов и засунул в карман джинсов.
— Так и понесете?
— А чего же?
— Я дам вам машину, вас довезут домой.
21. В тихой воде дно глубокое
Этой ночью в своей холостяцкой квартире Виталий Мельник заснул на удивление быстро.
Видимо, марафон нескольких последних дней сказался. Вопреки всем утверждениям, после секса, которого у него, кстати, до случайного знакомства с белокурой Ольгой что-то давненько не было, ему спалось не так уж и хорошо. Проваливался на часок-полтора в темную пропасть, потом просыпался и крутился с боку на бок. Причем осторожно, чтобы не разбудить Ольгу. Любовницу, которая неизвестно откуда и неизвестно почему выбрала именно его, отставного мента с кучей проблем. Но на этот раз Мельник уснул уже через полчаса после того, как зашел в свою квартиру. И проснулся, когда часы показывали — страшно сказать! — начало двенадцатого дня. Путем несложных подсчетов Мельник пришел к выводу, что проспал больше половины суток.
Подобного он давно не мог себе позволить. О таком кайфе мечтает любой нормальный опер.
Вставать не хотелось. Мельник поискал над головой дистанционку от телевизора, включил его, пощелкал по каналам и выключил. Не хотелось ничего. Просто полежать в тишине — окна его квартиры выходили во двор, а сам дом стоял в глубине улицы, не под самой дорогой.
Полежать и подумать, как со всем этим быть.
Итак, имеем четыре чистосердечных признания.
Мельнику не было особенно жаль Лютого и его компанию. В конце концов, он мог поверить, что все происходило именно так, как ему передал Заруба. Не таких ловили, не такие «чистухи» читать доводилось. Итак, он снова подумал: убивают сейчас и по менее серьезным причинам. Чего уж там, в последнее время людей мочат вообще без причины. Да еще и непременно после всего разрубят на куски и разбросают по микрорайону или в разных уголках города. А то и за город вывезут. Мода сейчас такая — расчленять трупы.
Зная о способах добывания у задержанных чистосердечных признаний и убежденный в том, что в нынешней полиции ничего не изменилось, Мельник не тешил себя мыслью, что пацаны и впрямь признались без всякого давления за такой короткий срок. Со временем он планировал все-таки узнать подробности, но пока представлял все себе так. Череда раскололся первым — против него железные доказательства. Сельского парня, пусть и испорченного городом, могли несколько раз как следует приложить по почкам. Может, пригрозили зажать яйца дверью и даже приступили к выполнению этой угрозы.
Таким образом клиента вроде Череды реально расколоть за час. Ну, пусть за полтора. Дальше он пишет чистуху дрожащей рукой, где все валит на приятелей. Причем Мельник не сомневался: признание писалось под диктовку. Отчасти для того, чтобы «пассажир» правильно составил документ, отчасти — из-за желания быстрее расколоть остальных.
Дальнейшее — дело техники.
Кому-то из оставшихся, скорее всего Малому, показывают исповедь Череды. Тот начинает все отрицать и в процессе тоже переводит стрелки на друзей. У него точно так же отбирают бумажку с чистосердечным признанием. Его показывают уже Коре, и вскоре и тот пишет нечто подобное. Теперь есть с чем идти к Лютому, опытному каторжнику.
Так или примерно так все и делается.
Так или примерно так Виталий Мельник и сам делал, когда жевал оперской хлеб и добросовестно топтал свою «землю».
Все четверо — законченные подонки, их надо закрыть на максимально долгий срок.
Получается, они не имеют прямого отношения к тому, что живет в темной воде Тихого затона. Чем бы это существо ни оказалось, у него нет злых намерений в отношении людей. Более того, оно спасло ему, Мельнику, жизнь. Он не сомневался, что лодка нападающих не перевернулась сама. Да и прикосновение еще помнил.
Если задержанные отморозки не затрагивали эту тему, то они сами не всё знают. Убивали людей для забавы, больше ничего. Выходит, ему оставалось разгадать настоящую тайну Тихого затона. Сделать то, что не удалось сумасшедшему Антону Кулакову.
А сделать это тем более нужно, потому что Мельник не любил, когда ему угрожали. Последние наставления Зарубы именно так и прозвучали: не лезь не в свое дело, не то хуже будет. Раз так, ему в это дело влезать с головой сам бог велел.
Время у него на это есть. Надо разве что звякнуть на мобильник Ольге и попросить, чтобы она дождалась его. Судя по настроению блондинки, та решила не сидеть на базе до конца оплаченного срока.
