— Что ты делаешь? — рявкнул королевич.
— Я решила помочь вам отыскать вашу корону, — вежливо отвечала Алиса. — Наверное, она свалилась у вас с головы, когда вы… — Она осеклась, уставясь на широченную войлочную шляпу, которая хотя и скособочилась, но плотно сидела на нём; честно говоря, шляпа не только скособочилась — поля у нее помялись и отвисли едва ли не до самых плеч, так что мальчишке приходилось придерживать их руками, чтобы что-нибудь видеть.
— Вы уверены, что надевали сегодня корону, ваше величество? — спросила она, многозначительно указав глазами на его шляпу.
— Ха, — вскричал мальчишка, — если ты имеешь в виду мою «коронку», — и он, задрав верхнюю губу, показал Алисе кривой зуб с металлической скобкой, — так её снимут не раньше чем через месяц! Или тебя интересует мой котелок, — и он стукнул себя по лбу, — которым я из-за тебя приложился? Ну и ну, — высокомерно добавил он, повернувшись к девочке, которая тем временем, расставив локти, пыталась разгладить смявшийся передник и на их разговор не обращала ни малейшего внимания, — чему только в наше время учат детей!
— А по-моему, ты ничуть не старше меня, — сразу осмелела Алиса, убедившись, что перед ней не королевский сын.
— Ах, так? Тогда скажи, сколько тебе стукнуло сегодня?
— Столько же, сколько и вчера, — ответила Алиса (но про себя добавила «наверное», будучи не вполне уверена, что «сегодня» здесь то же самое, что «сегодня» дома), — семь лет и десять месяцев.
— А мне семь лет, одиннадцать месяцев и шесть дней ровно! — торжествуя, воскликнул мальчишка. — И в моё время детей учили вести себя со старшими уважительно.
Не желая вступать в столь безнадежный спор, Алиса повернулась к девочке, которая всё ещё возилась со своим передником.
— Давай помогу, — от души предложила она.
— Ты! — с презрением откликнулась та, уперев руки в боки. — Помогла одна такая! Нет уж, я сама его расправлю, — продолжала она, дернув за концы передника так, будто решила разодрать его надвое, — я буду его расправлять до конца, пока не расправлюсь!
Разговор явно не клеился, мальчишка пытался выправить поля своей шляпы, девочка продолжала яростно разглаживать передник, Алисе же не оставалось ничего другого, как заняться ссадиной на собственном лбу.
— Лучшее лекарство от головной боли, — заметил мальчишка, — это, — и он сделал многозначительную паузу, — избавиться от головы! Сегодня я готов предложить свои услуги бесплатно. В следующий раз они обойдутся тебе вдвое дороже.
Алиса уже открыла рот, собираясь выразить надежду, что следующего раза не будет, как вдруг заметила в траве жестяную бадейку. Тут-то она и поняла, что ударилась именно об неё. И тут же её будто снова ударило: она вспомнила самое первое в своей жизни стихотворение, выученное наизусть.
— Так ведь я же знаю, кто вы такие! — воскликнула она. — Вы Тутошка и Фафошка!
— Откуда ты можешь это знать, девочка? — спросил некоролевич.
— Из детского стишка, конечно! — отвечала Алиса. — Хотите, прочту?
— Фи! — фыркнула Фафошка. — Все детские стишки одинаковы: знаешь один — считай, что знаешь все!
Тем не менее Алиса прочла:
Тутошка с Фафошкой крутою дорожкой
пошли на бугор за водой,
Тутошка упал, коронку сломал,
а следом — Фафошка с бадьёй.
— Да уж, совсем младенческий стишок! — сказал Тутошка, тряхнув головой. — Рифмы слабенькие Тутошка — дорожка, упал — сломал, а уж в этой «водой — бадьёй» и вовсе буквы не совпадают. И вообще, всё это враки. Если бы ты не была такой неуклюжей, я бы никогда не упал!
Алиса, конечно, могла с ним поспорить, но решила промолчать. Однако, не стерпев и минуты молчания, Фафошка вызывающе фыркнула:
— Фу! Все молчания одинаковы: слышал одно — знаешь все!
— Я тогда была ещё маленькой, — зачем-то стала оправдываться Алиса, — ну, совсем ещё крохой. Мы должны были выучить его назубок
— Ты хочешь сказать, что выучила стишок и на вкус, и на цвет, подряд и вразбивку? — спросил Тутошка.
— Пожалуй, да.
— Тогда прочитай шиворот-навыворот.
— Как-как? — смутилась Алиса.
— Навыворот, пожалуйста, — повторил он.
— Да нет, ты не понял, — попробовала объяснить Алиса. — Я должна была…
— Раз должна — чего ждешь! — закричал Тутошка и почти по-королевски притопнул ножкой.
— За это время ты успела бы его даже на музыку положить, — добавила Фафошка.
Алиса, не совсем понимая, чего от неё хотят, раскрыла рот и вдруг услышала свой собственный голос, который пел то на мотив «Йо-хо-хо, и бутылка рома», то на мотив «Капитан, капитан, улыбнитесь» (а когда не получалось — на что-то вроде «Боже, храни королеву») следующие слова:
Крутою дорожкой Фафошка с Тутошкой
на горку вкатились с водой;
коронка на месте, и все честь по чести
спустились с пустою бадьей…
И, едва закончив, Алиса в испуге зажала рот руками — не очень-то это приятно, когда звуки, и не просто звуки, а целые слова да ещё с музыкой вылетают изо рта сами собой.
«А я ведь их туда даже не вкладывала, — подумала она. — А когда услышала, как всё рассказывается наоборот, мне показалось, будто время скрутилось спиралью, как на граммофонной пластинке».
— Для грамзаписи это, пожалуй, годится, — важно кивнул головою Тутошка, словно соглашался с ее мыслями, хотя на самом деле понял их совсем не так — Да, кстати, о пластинках, — продолжил он, — теперь давай-ка с самого начала по-французски.
— По-французски? — переспросила Алиса, несколько приуныв. — Но я ещё очень плохо знаю французский.
— Ничего, стишок короткий. Начинай!
И опять слова стали выскакивать у неё изо рта без спросу:
Tauteau et Faufeau sont montés a la colline
Pour remplir un gros seau de l’eau.
Yauteau est tombé en se cassant le nez,
Faufeau aussi…
— Браво! Автора! — Тутошка легонько похлопал в ладоши. — Конечно, с именами ты малость наврала… — При этих словах Фафошка бросила на Алису взгляд мрачнее прежнего. — Но ничего, сойдёт. И если ты сама ни слова не поняла, тоже ничего страшного. Поживёшь с моё и узнаешь: стишок сочинить не сложнее, чем «Здрасьте» сказать! Одинаково просто.
— Вы, наверное, не поверите, — расхрабрилась Алиса («Само собой», — буркнула Фафошка.), — но я и без вас знаю довольно много стихов. — Она не без гордости собиралась перечислить все, поскольку считала, что знает куда больше, чем многие её сверстники. — Я знаю «Сияй мне, звездочка» и._
— Фе! — фыркнула Фафошка. — Все звезды сияют одинаково: если видела, как сияет одна, значит, знаешь, как сияют все!
