Когда она отдыхала под сенью девятого Г, за ее спиной вдруг раздался грозный рык и лай. Алиса вздрогнула и обернулась. В траве, припав на передние лапы и задрав зад, притаился щенок, готовый то ли прыгнуть вперёд, то ли дать дёру при первой же опасности.
— Если я не ошибаюсь, — сказала себе Алиса, — это тот самый щенок, которым Цирюльник чистил мантию Дэльфина.
Она уже привыкла к тому, что все местные жители говорят по-человечески, и обратилась к щенку самым вежливым образом:
— Прошу прощения, не будете ли вы так любезны сказать, далеко ли ещё до этого, — и она указала на дорожный указатель, — места?
Вместо ответа щенок молча склонил голову набок, словно говоря, что и рад бы ее понять, но, увы, совсем не понимает, затем снова тявкнул, но уже не так грозно.
Решив, что щенок попросту не расслышал, Алиса шагнула к нему, собираясь повторить вопрос, однако пёсик отчаянно завилял хвостом и с лаем отбежал ровна на Алисин шаг, после чего уселся, настороженно не сводя с неё глаз и свесив розовый язык чуть не до земли. Алиса удивилась: как может столь длинная штука умещаться в столь маленькой пасти!
— У меня такое подозрение, — растерянно проговорила она, — что ты щенок. То есть, я имею в виду, всамделишный щенок Потому что ты не задаёшь невежливых вопросов, и не грубишь в ответ, и не рассуждаешь по всякому поводу и без повода, как все остальные.
И чем больше Алиса думала, тем забавней казалась ей эта встреча с обыкновенным щенком именно здесь: «так же забавно, как если бы там, дома, в омнибус вошла бы, взяла билет и села бы рядом со мной Дина или, скажем, Динозавр». (Алиса не знала в точности, кто такой Динозавр, но не сомневалась, что Динозавру ездить в общественном транспорте не полагается.)
Щенок ждал, что Алиса сделает дальше, она же озиралась в поисках палочки, чтобы поиграть с ним, однако поблизости ничего подходящего не было («кроме, конечно, Тутошки с Фафошкой, — подумала она, проказливо улыбнувшись, — но попасть в чью-то пасть им вряд ли захочется»). Да к тому же она не то что опаздывала, но всё-таки ей хотелось поскорей оказаться на месте, ведь от девятого Г идти осталось не так уж много — всего два перехода, хотя и довольно длинных. И, подхватив бадейку, Алиса продолжила путь.
Но вот наконец-то она добралась до конца дорожного указателя, или, если вам так угодно, — наидлиннейшего в мире наименования. Стрелка указывала прямо на высокие решетчатые ворота в такой же высокой и решетчатой ограде; над воротами арка, а на ней большими буквами выведено «Г-ГОЛОВОЛОМКА».
— Это место очень похоже на «ЛАБИРИНТ» в нашем городском парке, — сказала Алиса, — только название другое!
За приоткрытыми воротами можно было разглядеть начало узкой тенистой дорожки, которая почти сразу разветвлялась на две — одна вела налево, другая направо, и обе исчезали за высокой живой изгородью из темно-зелёных кустов.
— Да, очень похоже на лабиринт, — решила Алиса. — И там, должно быть, так приятно, так прохладно.
Ворота были не заперты, и таблички «Частное владение! Вход воспрещён!!!» на них не было; Алиса, поколебавшись, вошла…
Едва она ступила на то место, откуда брали своё начало две дорожки, как за спиной у неё раздался противный скрип; Алиса обернулась и увидела — створки ворот сомкнулись. И все её попытки открыть их оказались тщетны: она тянула изо всех сил, она трясла этот противный засов за шиворот (так по крайней мере ей представлялось), а он, совсем как живой, не уступал, упрямился и упирался. Что тут поделаешь? Она угодила в ловушку, и ей осталась одна дорога — к центру Г-Головоломки.
Обхватив ладонью подбородок и наморщив лоб (совсем как роденовский «Мыслитель»), она ломала голову над труднейшим из всех вопросов: «Что делать?»
— Дайте подумать, сударь, — начала она, пытаясь вспомнить всё, что знает о лабиринтах. — Если всё время поворачивать налево, это будет правильно. Кажется, есть такое правило.
— Но, право, сударыня, — отвечала она самой себе, — если вы будете всё время поворачивать направо, вы также останетесь правой!
Впрочем, это ваше право,
выбрать лево или право,
потому что всё равно
вам другого не дано.
— Ах, сударь, да вы, оказывается, поэт! Или, может быть, Тутошка прав: говорить стихами так же просто, как сказать «здрасьте». Впрочем, сударь, до свиданья (Алиса всё-таки решила, что правильней будет использовать правило правых поворотов), и если я, несмотря ни на что, заблужусь, то встретимся в Риме, потому что все дороги ведут туда (а почему это так, она сказать не могла).
Алиса осторожно вошла в Г-Головоломку по правой дорожке и, держась правой стороны, повернула направо, потом ещё раз направо и после третьего поворота оказалась снова на развилке у входа.
— Хм, — пробормотала она, — что-то здесь не так. А если я буду поворачивать только налево?
Это она и сделала, увы, с тем же результатом. Вновь оказавшись у входа, Алиса по-настоящему рассердилась.
— В нашем Лабиринте всё устроено иначе — там нужно найти выход, а не вход! Ничего, мы ещё посмотрим, кто кого, — погрозила она кулачком живой изгороди, — я все равно туда попаду!
Она опять пошла по левой дорожке и на первой же развилке с удивлением обнаружила указатель, которого раньше там не было — в этом Алиса не сомневалась, потому что такую полезную вещь, как указатель, просто нельзя не заметить. Однако никакой пользы от этого указателя не было — на нём стояло три слова, вопросительный знак и две стрелки: «← ТУДА или СЮДА? →»
— Ну и ну! — От негодования Алиса даже ногой топнула. — А я-то полагала, что указатели обязаны отвечать на вопросы, а не задавать их!
Ждать помощи было не от кого, и Алиса недолго думая повернула направо. У следующей развилки обнаружился ещё один указатель, почти повторяющий первый — две стрелки и три слова, — но уже без вопросительного знака: «← ТУДА или СЮДА →».
— Если указатели и дальше будут такими, мне придётся решать всё самой. Что же выбрать, ТУДА или СЮДА? — задалась она вопросом, по-видимому бессмысленным. — «СЮДА» мне почему-то кажется немного ближе, чем «ТУДА», а стало быть, я смогу попасть в это «неизвестно куда» куда быстрее, — и это, конечно, хорошо. Но, с другой стороны, «ТУДА» звучит как-то заманчивей, и, может быть, туда ещё не ступала нога человека. Тогда я стану первооткрывателем и присоединю новые земли к королевству; только вот нет у меня с собой флага, а первооткрыватели всегда водружают флаг на открытых ими землях; а ещё, может быть, я коронуюсь и стану королевой Алисой Первой, — хотя стать генерал-губернаторшей тоже неплохо. Я буду править Туданией тридцать три года и обязательно объявлю войну Сюданцам, а они запросят мира и согласятся платить дань, и… только вот беда: вся эта чушь никак не поможет мне попасть хоть куда-нибудь!
