— А теперь, братья и сёстры, продолжим, — сказал фальшивый Заяц. — Достойным продолжением столь волнующих состязаний я считаю хорошую загадку — то есть такую хитрую, такую чертовски трудную загадку, какую никто из вас никогда не отгадает!
Алиса любила загадки, хотя и предпочитала не столь трудные, и поэтому, когда все наконец расселись по местам и Заяц стал загадывать, она тоже навострила уши, тем более что загадка была в стихах, которые показались Алисе очень знакомыми:
Нэд Деревянная Нога,
дружок мой, волк морской,
и в штиль, и в шторм он у руля
стоял вниз головой:
«Люблю я править пятками,
особенно — босой!»
В свой день рожденья он решил
поесть не как всегда:
достал он дюжину яиц
и крабов, устриц наловил —
такая вот еда!
«Мне одному всего не съесть, —
сказал печально Нэд, —
и половины я не съем —
тут на троих обед!
Эх, были бы со мной друзья,
но их со мною нет.
Эй, парень, на берег ступай,
хочу, чтоб ты, матрос,
на чай ко мне Цирюльника
и Дэльфина привёз!»
А тот в ответ: «Но как же мне
узнать их? — вот вопрос!»
«Во-первых, Дэльфин — он большой
и толстый, словно кит,
под мантией профессорской
имеет важный вид,
а также пару плавников
и на хвосте стоит.
Цирюльник меньше Дэльфина
в два раза, но востёр,
усы завиты штопором,
на голове вихор,
а сам он из Италии —
прекраснейший синьор».
Вот в город посланный пришёл
на вёслах по воде,
и там искал, и сям искал
и между, и везде,
но нет нигде Цирюльника,
и Дэльфина — нигде!
Но вдруг глядит — там, впереди,
два странных существа;
«перо», «чернила», «мыло», «эль»
доносятся слова —
таких они подарков ждут
на праздник Рождества.
«Они! Они! — вскричал гонец. —
Они! А если нет,
останусь я без головы,
как обещал мне Нэд!»
И к незнакомцам приложил
словесный их портрет.
Был первый вовсе не большой,
не толстый, словно кит,
одет совсем не в мантию
и не учён на вид,
ни важности, ни плавников —
обычный индивид.
Второй же больше первого
в два раза, не востёр,
и нет усов, и весь он лыс, —
какой уж там вихор! —
невесть откуда родом он
и вовсе не синьор!
Конец загадке! Разгадать
её не смог матрос,
и Дэльфина с Цирюльником
он Нэду не привёз.
Они же были в городе!
Но где? — вот в чём вопрос!
Рот у фальшивого Зайца растянулся до ушей — так он был доволен.
— Вот вам загадка! Её вам хватит надолго! Ну, какие будут предположения? — прокричал он таким ликующим голосом, что сразу стало ясно: в ближайшие полгода он не ждёт не только отгадки, но и мало-мальской догадки.
Пленники Г-Головоломки и вправду словно забыли о своём безвыходном положении, погрузившись в размышления.
Однако не прошло и минуты, как Алиса подняла руку.
— Да, милочка? — И фальшивый Мартовский Заяц фальшиво улыбнулся, словно желая сказать: «Это всего-навсего ребёнок — чего с него взять, пусть побалуется!»
— Ну, — неуверенно начала Алиса, — мне совершенно ясно… (Столь весёлому началу улыбнулся уже не только Заяц, но и все прочие, а некоторые неоперившиеся птенцы даже захихикали.) ясно, что те двое, которых матрос встретил на улице, это и были Дэльфин с Цирюльником, просто, понимаете, он сперва посмотрел на второго, а на первого посмотрел во вторую очередь…
Снисходительная улыбка тут же сползла с лица Зайца, и наступила мёртвая тишина. Все снова задумались. А потом, когда даже самые последние тугодумы, обдумав ответ Алисы, признали его правильным, все-все, как по команде, повернули головы в её сторону и с такой гадливостью посмотрели на неё, что она сразу пожалела о своей догадливости.
— Ух! Такой задачки хватило бы часа на три, не меньше, — досадовал старый Филин, — и вот вам пожалуйста, она взяла да с бухты-барахты разгрызла всё в два счёта, жадюга!
— Некоторых хлебом не корми, дай только что-нибудь испортить! — проворчал Страус, вытаскивая голову из песка.
— Как можно испортить загадку разгадкой? спросили сбитая с толку Алиса. — Ведь загадка на то и загадка, чтобы её разгадать?
— Ух, только о себе и думаешь! А нам-то что теперь делать? Опять размышлять лишь о хлебе насущном? — ответил Филин и сердито ухнул на Алису.
— Тихо! Тихо! — вдруг прокричал фальшивый Заяц. — Сейчас вы забудете о голоде — я кое-что придумал. Пусть Водяная Крыса нам споёт. Всем известно, поёт она так, что даже Барышне-Все-знайке (Алиса густо покраснела) не удастся испортить ей песню! Попросим!
— Во-первых, попрошу зарубить на носу, что я Нутрия, — выйдя вперёд, обратилась к публике Водяная Крыса. — А во-вторых, в моей песне поётся тоже о Нутрии. Однако не до́лжно впадать в заблужденье, полагая, что та Нутрия — это я. Нет, это, можно сказать, измышленная Нутрия, платоновский идеал Нутрии, самая суть Нутрии, Нутряная Нутрия. Ну а ещё там есть некто Крот по кличке Мастер, — добавила она с гораздо меньшим энтузиазмом. Потом начала:
Однажды Мастер, старый Крот,
и Нутрия вдвоем
из старых туфель и калош
решили строить дом.
Она сказала: «Чтобы нам
не ездить зря в Париж,
здесь Нутрдом мы возведём!»
Но Крот ответил: «Ишь
какая! Будет возведён
здесь Мастердом! Иль я
совсем не Мастер и не Крот,
а вы не Нутрия!»
И разгорелся тут сыр-бор:
«Вы, сударь, не правы,
вы, сударь мой, слепец, вы Крот,
совсем не мастер вы!»
«А вы, сударыня, — в ответ
вскричал ужасно Крот, —
вы крыса мокрая, — да-да! —
как весь ваш скользкий род!»
«Нет, я не крыса — зарубить
прошу вас на носу! —
я имя гордое свое
потомкам донесу!
Здесь Нутрдом мы возведём!» —
«Нет, Мастердом!» — «Нет! Нет!..»
Тут он калошей как мне даст!
А я беру штиблет…
— Благодарю вас, — прервал её фальшивый Мартовский Заяц, — достаточно! Это не совсем то!
