— Сегодня прекрасная погода, не так ли?
— Для декабря — да, — откликнулась Чёрная Королева.
— Значит, и здесь тоже декабрь! — обрадовалась Алиса. — А я вот не знала.
— Понятия не имею, что означает твоё «тоже», — проговорила Чёрная Королева, — но, разумеется, сейчас не декабрь! Где это видано — такое небо и такое солнце в декабре?
— Но ведь вы сами сказали, что для декабря погода хорошая, — опешила Алиса.
— А разве это не так? — пожала плечами Чёрная Королева. — Но сейчас август, и для августа в этой погоде нет ничего необыкновенного.
Разговаривать с Королевами — занятие крайне утомительное, и всё-таки Алиса была довольна: ей удалось узнать, какой сейчас месяц, а об этом, полагала она, каждому человеку знать совершенно необходимо. Однако лишний раз попасть впросак, беседуя с Королевами, не хотелось, и она молчала, глядя на обеих с полуулыбкой, которая может значить всё, что угодно, или ничего вообще.
Наконец они дошли до противоположного окошка, но едва вытянули шеи, чтобы разглядеть, чем там торгуют, как и оно со стуком захлопнулось и в нём появилась точно такая же табличка: «ЗАКРЫТО! ОБРАТИТЕСЬ В ОКНО НАПРОТИВ». Конечно, очёредь снова развернулась.
— Нет, это уже слишком! — воскликнула Алиса; она, конечно, была хорошо воспитанная девочка, но потерять терпение может всякий, не только Королева. — Опять я в самом хвосте!
Чёрная Королева отнеслась к случившемуся с той же стойкостью, что и в первый раз.
— Знаешь ли ты алфавит, дитя моё? — спросила она с кривой ухмылкой.
— Кажется, знаю, — осторожно ответила Алиса.
— А не кажется ли тебе, что Я всегда стоит в конце!
Тут обе Королевы пронзительно захихикали, и с ними случился такой припадок смеха, что они припали друг к другу, чтобы не упасть.
— Эта шутка совсем не смешная, — фыркнула Алиса, даже не улыбнувшись.
Чёрная КЪролева так вознегодовала, что у нее начал срываться голос:
— Что? Шутка? Да если б я хоть на миг поверила, что я по… по… (от возмущенья она стала заикаться)…шутила, я бы немедля прополоскала рот водой с мылом!
— Совершенно верно, — добавила Белая Королева, — с наилучшим импортным мылом.
— Прошу прощения, — решила не сдаваться Алиса, — но мне показалось, что вы именно пошутили.
Королевы обменялись взглядами: Белая вздохнула, а Чёрная мрачно заметила:
— Этому дерзкому созданию ещё многому следует научиться, прежде чем вступать в разговоры с теми, кто старше и лучше её! Это как в старом детском стишке — помните, дорогая:
Была Алиса гадкая,
на всяку гадость падкая,
перевернула весь дворец,
сломала королю венец,
министру нос расквасила,
кухарку отдубасила!
— Истинно, истинно, — вскричала Белая Королева, заламывая руки, — это прямо про неё!
— Но я никогда не слышала такого детского стишка, — сказала Алиса.
— Просто тебя учили простым, а не королевским детским стишкам, — объяснила Чёрная Королева. — Это стихотворение на Встречу Их Величеств.
— Бедное, бедное дитя! — вздохнула Белая Королева. — При таком воспитании стоит ли удивляться её неотёсанности и невежеству? Увы, так всегда бывает!
— А теперь просим нас извинить, — сказала Чёрная Королева, — делу — время, потехе — час.
А дело вот в чём: Королевы так увлеклись, перемывая Алисе косточки, что не заметили, как очередь покупателей (если только это были и в самом деле покупатели) становилась всё короче и короче, пока в ней не остались трое — две Королевы и Алиса. Самое странное, что окошко на этот раз не закрылось, и Чёрная Королева принялась яростно торговаться в кем-то по ту сторону прилавка. Увы! Как ни старалась Алиса, как ни вставала на цыпочки, как ни заглядывала через плечи Королев, ей ничего не удалось ни выяснить, ни разглядеть, тем более что прилавок постепенно загромождался свертками всякого рода: большими квадратными, маленькими продолговатыми и среднего размера.
Наконец их величества отошли от прилавка, нагруженные так, что поверх поклажи были видны лишь зубцы их корон. Они радостно засеменили прочь, но Чёрная Королева, обернувшись, сказала на прощанье:
— Запомни, дитя моё! Всегда ставь все точки над Ё, закорючку над Й да не забывай о хвостах у Щ и Ц, а прочие буквы сами о себе позаботятся!
Не успела Алиса оборотиться к окошку, как оно опять захлоннулось, и в нём появилась та же табличка.
— Вот так так! — воскликнула Алиса. — Что это за лавка, которая поминутно закрывается?
Тем не менее она покорно направилась к противоположному окошку, но едва подошла, оно тоже закрылось.
«Это они нарочно делают», — подумала Алиса и поспешила обратно, к первому, которое захлопнулось прямо у неё перед носом… потом ко второму… обратно к первому… ко второму… к первому… всё быстрее и быстрее, и хлопки закрывающихся окошек были похожи на звук, который Алиса слышала в фотоателье, когда в большой деревянный фотоаппарат вставляли кассету с пластиной.
— Ну и пусть, — сказала бедная Алиса, совершенно запыхавшись от беготни, — если они мне ничего не хотят продавать, я в свою очередь ничего не стану у них покупать.
— Здрасьте, д’рагая моя, чем могу служить? — послышался голосок, такой тихий, такой слабый, словно долетал издалека, однако Алиса вздрогнула, будто ей завопили прямо в ухо, подняла глаза и, к своему великому удивлению, обнаружила, что стоит перед открытым окошком, а там, внутри, никого и ничего нет; голос же, когда он вновь зазвучал, исходил откуда-то снизу, как бы из глубины.
Справившись с первым удивлением, Алиса решила сразу разобраться, в чем тут дело.
— Что-то я не вижу… — начала она.
— Пр’стите, — последовал ответ, — очков у нас нет!
— Но я не понимаю…
— Т’лковых словарей тоже!
— Не будете ли вы так любезны, — проговорила Алиса самым учтивым тоном, — сообщить мне, что у вас есть?
— Всё, что сердц’угодно, — мечтательно отозвался голос.
— В таком случае, — осмелилась Алиса, — я купила бы то же, что и Чёрная Королева.
— Ах, эт’всё у нас законч’лось! — откликнулся голосок. — Сегодн’это польз’валось таким спросом!
— А нельзя ли…
— Можно! Но тольк’через неделю. Оч’нь много з’казов.
— Ну тогда, есть ли у вас…
— Боюсь, что нет. И не скоро п’явится. Ах, какое невезенье, не правд’ли?
Алиса задумалась.
— А как насчёт… — начала она.
— Никак! — возмутился голос. — Больш’я этим не торгую п’сле того, как один п’купатель им п’да-вился. Стал красным, как рак.
