— Кажется, пахнет жареным, — озабоченно пробормотал профессор. — Да-да, очень сильно запахло жареным!
И, зажав под плавником своё Собственноручное Жизнеописание, Дэльфин Косаткинд полез под лавку.
«Ничего такого не чую, — подумала Алиса, — но здесь и вправду становится жарко. Припекает так, будто…»
Тут и наступил час Ч, и началось! Согласные и гласные пошли стенка на стенку.
Первыми в бой вступили А и Л. Они ринулись друг на друга заострёнными, как рожны, головами, и Алисе сразу вспомнились картинки из книжки, которую она разглядывала у одной из своих подруг, — поединки средневековых рыцарей. Буквы К совсем взбеленились и стали кусать всех подряд своими острыми жвалами. Буквы О носились по залу, как пушечные ядра. Т и Ш, объединив усилия, образовали трезубцы и напали на Ю, Ю защищались щитами.
Парламент мигом превратился в сумасшедший дом. Фальшивый Мартовский Заяц как-то ухитрился залезть в бутылку из-под кетчупа и время от времени испуганно таращил глаза из-за этикетки; Эму безостановочно лупил молотком по трибуне; а Королевы — Королевы гонялись друг за дружкой по кругу, как собака за собственным хвостом (только взгляни на них — сразу закружится голова); причёска у Белой Королевы сбилась набок, а Чёрная Королева во всё горло распевала что-то несусветное — даже сквозь общий гвалт Алисе удалось разобрать слова:
Собирай скорее шпильки —
север, запад, юг, восток! —
нынче ветер вдоль волосьев,
завтра будет поперёк!
Некоторое время Алиса с любопытством созерцала весь этот невероятный кавардак, но в конце концов (а что ей ещё оставалось делать?) рассмеялась — рассмеялась смело и громко. И встала во весь рост (обнаружив, кстати, что рост её стал вполне обычным) и закричала:
— Какие же вы все глупые! Разве вам не известно, что вы, буквы, всего лишь слуги слову, а слово служит человеку, и человек своему слову хозяин!
Тотчас битва замерла. Но, вместо того чтобы просто помириться между собой, на что Алиса и надеялась, буквы, как по команде, разом развернулись, и все-все-все — и А, и Б, и У, и Д, и Я, и Щ, — объединившись против общего врага, медленно и неумолимо двинулись на неё.
Алиса не знала, плакать ей или смеяться; однако на худой случай решила пошарить в кармашке — нет ли там чего-нибудь колющего, пусть маленького, но такого, чем можно было бы оборониться… и тут весь алфавит во главе с особенно остроугольной буквой А поднялся в воздух и клином ринулся на неё! ААААА…
Глава XII. Сон? Или явь?
— ААААА-АХ! — закричала Алиса, ей показалось, будто А вонзилось в неё острым наконечником.
Впрочем, так оно, похоже, и было, потому что на большом пальце выступила капелька крови.
— Ах ты, злое, злое А… — разгневалась Алиса, но тут же смолкла, поняв, что А не виновато, что это она сама до крови укололась своей собственной иглой, которую держала в правой руке, а в левой у неё была нитка.
Алиса потянулась, протерла глаза и огляделась. Да, она всё ещё — вернее сказать, по-прежнему, — уютно поджав ноги, сидела в кресле перед пылающим камином, и рядом, на коврике, мирно спала Дина. За всё это время ничего вокруг не изменилось. Даже песку в песочных часах, которые она перевернула — это Алиса отчётливо помнила — всего за минуту-другую до своего внезапного отбытия, даже песку не убыло: если хорошенько посчитать, может, песчинка-другая и перекочевала из верхнего полушария в нижнее, но никак не больше.
«Значит, это был только сон, — подумала она, ласково погладив Дину, которая, не просыпаясь, вдруг изогнула спину так, будто ей тоже снилось что-то очень интересное. — И что же тебе снится? Наверняка совсем не то, что мне. Да, милочка моя, ты, может, и не прочь повстречаться во сне с Деревенским Мышом, чтобы тут же его и слопать. Однако иметь дело с Эму, с Дэльфином и его Жизнеописанием, с Фафошкой и Тутошкой да ещё с двумя Королевами, которые явились с визитом из другого сна, да и со всеми прочими очень странными существами — нет, это тебе не по зубам!»
Алиса вздохнула, несколько огорчённая: ведь тех, кого она встретила в Заиголье, — их на самом-то деле и не было, и ей только привиделось на минутку, будто они есть.
— Да, милочка, всё это был лишь сон — сон про алфавит, — продолжала она, обращаясь к Дине, но чуть слышным шёпотом, чтобы не разбудить (так поступил бы любой из вас), — я видела всё от А, с которого начинается моё имя, до Я, которое тоже — я, хотя и безымянное… потому что я — это я.
Вдруг её слуха коснулся какой-то странно трепещущий звук; доносился он как будто от окна. Она слезла с кресла, чтобы посмотреть, что это может быть, и страшно удивилась тому, что увидела.
— Откуда бы ей взяться в декабре? Разве только из моего сна? А может быть, сон был не совсем (или совсем не) сон? Потому что, — задумчиво проговорила Алиса, обращаясь отчасти к себе, отчасти к дремлющей у камина Дине, отчасти к нежданной гостье, — ты ужасно похожа на ту!
На запотевшем окне Алисиной комнаты в начале декабря, расправив крылья, сидела большая, ярко раскрашенная буквица, точно такая же, как в зачине любимой Алисиной сказки: «Жили-были…»
Как начиналась эта книга
Однажды автор, Гклберт Адэр, будучи в Сомерсете, прогуливался по Куантокским холмам, где живёт замечательное эхо, и размышлял о том, что старость не за горами.
Взглянув на отражение
своё в потоке лет,
мы говорим: течёт песок,
и вспять возврата нет! —
в часах песчинка канет вниз,
вторая ей вослед.
Но дважды время надо мной
утрачивало власть:
Я погулял «В Стране Чудес»
И «В Зазеркалье» всласть!
Но как Алисе в третий раз
куда-нибудь попасть?
От скуки и уныния
нас, эхо, сохрани!
Есть Кэрроллу наследники —
мы все ему сродни!
Но кто рискнёт продолжить путь
Алисы в наши дни?
