Я пошатнулась и облизнула пересохшие губы, собираясь продолжить пламенную речь. Однако внезапно налившиеся тяжестью веки и жутчайшая головная боль разрушили все планы на корню. Последним более-менее четким воспоминанием стали испуганные фиалковые глаза шесми Кирианы – Виннэр.
Мне снилось странное существо, покрытое яркой чешуей и ругающее моих отца с матерью за деторождение. Оно то удалялось от меня, то приближалось вновь, заставляя держать глаза открытыми. Очень хотелось, чтобы это чудо-юдо отстало. Я вяло пошевелила отяжелевшим языком, пытаясь позвать кого-нибудь на помощь, но из горла не вырвалось ни звука, даже губ разомкнуть не получалось.
Наконец чешуйчатое нечто пропало, перестав сновать туда-сюда и подарив минуту покоя. Но оказалось, что это было затишье перед бурей! Мало того что мне под самый нос сунули какую-то гадость и держали, чтобы не смогла отвернуться, так еще запах на кусочке ткани был настолько отвратительным, что я распахнула рот в немом крике о помощи – и тут же поплатилась за свою самонадеянность! В горло полилась какая-то дрянь, по вкусу напоминающая подсоленный рыбий жир.
Я дергалась и мычала, но чешуйчатый был намного сильнее, пришлось глотать мерзкое желе. Ну погоди! Если я выживу и смогу встать, ты у меня точно ляжешь, гаденыш!
– Вот так, через минуту придешь в себя. – Существо, не подозревая о моих глобальных планах по его мучительному умерщвлению, оставило меня в покое и со стоном упало в соседнее кресло. – Давненько я так не нервничала! Ты меня уморила просто.
Память медленно возвращалась в мою несчастную головушку. Так это драконша надо мной измывалась! Облезлые гоблины, зачем я пришла к ней одна?! Кричала на заведующую факультетом некромантии, ворвалась без разрешения, а затем и вовсе потеряла сознание. Стыдоба! Ужасно хотелось провалиться сквозь землю, но мои желания вообще редко сбываются.
– Ну как, полегчало немного?
Я шире открыла болевшие от света глаза и взглянула на Кириану Виннэр. С ее тела исчезал остаток чешуек, рубашка и брюки были порваны в нескольких местах, аккуратная прическа испорчена, а на пальцах медленно уменьшались когти, превращаясь в обычные человеческие ноготки.
– Что? – Она удивленно посмотрела на собственные руки, проследив за моим взглядом. – А, не пугайся, это я от стресса немного дала волю трансформации. Некогда было следить за инстинктами.
– Простите меня. – Мой голос слегка дрожал от напряжения, однако чувствовала я себя гораздо лучше прежнего. – Что за лекарство вы мне дали?
– Одна хорошая успокоительная настойка. Мой дядя сам разработал рецепт. Скажи, как давно ты не давала своему зверю выбираться наружу? Месяц или больше?
Я покачала головой:
– Не знаю, о чем вы.
Драконша улыбнулась.
– Кажется, понимаю: ты решила скрывать свою расу, так? Что ж, это твое право. Всегда лучше иметь козырь в рукаве. Но нельзя пренебрегать своей второй сущностью. Ты ведь убиваешь себя! Кстати, как тебя зовут?
– Адептка тридцать первой группы факультета общих преображений Бриана Рихса. Мне жутко неудобно перед вами, но раз уж я все равно здесь… – Прикрыв глаза, я обхватила плечи руками и продолжила: – Могу ли я попросить вас не раскрывать никому моей тайны?
– Обещаю. Но и ты пообещай впредь быть осторожней. Кто ты? Твои волосы выкрашены непонятно как, теперь и не угадать, что ты за животное такое.
Я скупо улыбнулась:
– Пусть будет волчица.
Драконша, окончательно приняв прежний человеческий вид, весело рассмеялась и покачала головой:
– Будь ты волчицей, не могла бы сдерживать превращения больше двух-трех дней. Тем более в обстановке постоянного стресса. Но если не хочешь говорить, не нужно. Главное, о чем тебя попрошу – в ближайшие дни зайди подальше в лес и дай волю инстинктам. Настойка будет действовать еще какое-то время, но недолго.
– Спасибо. – Я замялась, не зная, как отреагирует моя новая знакомая на дальнейшие слова. – То, что я говорила про мастера Муна – не выдумки. Если не верите мне – пожалуйста, напишите Ратмиру. Сообщите, что я попала в беду и очень хочу его видеть.
– Бриана, – красавица чуть подалась вперед, оказавшись совсем близко, – ты говоришь очень неприятные для меня вещи. Допускаю, что Ругир Мун может быть весьма навязчив или своенравен, но он – не убийца. Я готова поручиться за него, как за себя. Однако в твоих глазах плещется страх при одном упоминании о его имени, и только поэтому я обещаю проверить твои слова. Не бойся, займись пока своим зверем, хорошо?
– Вы должны быть очень осторожны.
Кириана улыбнулась.
– Я услышала тебя. Ты ведь та самая девушка, из-за которой Драгислав Тарлауг поставил на уши всю академию? Расследование все еще ведется, несмотря на арест подозреваемой.
– Подозреваемой? – Я пропустила мимо ушей слова про Тарлауга. – Кого-то обвинили?
– Да. Вечером, перед последним испытанием. У Лиссы, секретаря учебной части, нашли какое-то вещество, свидетельствующее о ее причастности к поджогу. Девушку передали следователю для допроса, хотя я в ее виновность совершенно не верю.
– Лисса… Она ведь была близка с Муном, – пробормотала я.
– Именно так. Она очень его любит. Больше того, Бриана, я убеждена, что и он любит ее не меньше… Там все очень запутано. Давай поговорим завтра вечером? Ты отдохнешь, а я аккуратно пообщаюсь с Ругиром. Договорились?
Я кивнула и, попрощавшись, ушла.
Всю дорогу домой меня не покидала растерянность. Душа была в смятении: столько всего навалилось в одночасье, а сил тащить это в одиночку совсем не осталось. Разум твердил, что я упускаю что-то очень важное, и нужно непременно разобраться с этим. А вот сердце… Сердце требовало довериться магистру Тарлаугу, рассказать ему все, не таясь. Или это было не сердце? Может быть, та самая привязка, о которой твердил Торн, туманила мне голову?
Так, погруженная в свои нелегкие думы, я зашла в квартиру и тут же попала под словесный обстрел. Юхо обещал, что больше никогда не станет мне доверять, потому что я не доверяю ему, а Лени, размазывая по лицу слезы, грозилась перестать считать меня подругой. Торн, облокотившись о стену, сверлил потолок свирепым взглядом.
– Да что произошло в самом деле?
– Ты солгала нам, что хочешь побыть одна, а сама прочитала письмо от Ратмира и побежала к шесми Кириане! – Эльфийка помахала у меня перед носом мятой бумажкой, видимо, доказывающей все мои смертные грехи. – Вот, оно валялось на твоей кровати.
– Сбежала сама! – Гном поднял указательный палец и замер, чтобы я прочувствовала всю опрометчивость и бесчестность совершенного поступка. – А теперь скажи почему? Ты подозреваешь кого-то из нас в сговоре с Муном? Мы недостойны твоего доверия? Зачем врать про плохое самочувствие и скрывать от нас писульки этого парня?! Мы видели, как ты бежала в РЗН, к драконше в гости.
