Кики открыла дверь, вскочила на помело. Дзидзи, извиняясь сквозь зевоту, вскарабкался за ней. От мысли о том, что кто-то так отчаянно ждет ее и надеется на ее помощь, у Кики потеплело на душе.
Кики опустилась перед магазином на улице Подсолнухов и сразу увидела Пуупуку: он стоял, держа в руках свою всегдашнюю корзинку с игрушками, и беспокойно вертел головой, озираясь по сторонам. Вот он обернулся к Кики, и та заметила, что в лице у него ни кровинки, а глаза опухли и покраснели от слез.
— Вот, это она. — Он вынул из залатанного кармана измусоленную фотографию. На фотографии была та самая корзинка, которую он сжимал в руке, а в ней рядком сидели три игрушки.
— Где, простите? — Кики бросила взгляд в корзинку Пуупуку. Там, в отличие от фотографии, теперь сидели только две игрушки, медвежонок и зайчик. Рядом с ними лежало что-то круглое, связанное из шерстяных ниток.
— Так вы потеряли свою игрушечную собачку? Должно быть, обронили где-нибудь? — сказала Кики, разочарованно протянув про себя: «Ну и дела-а...» — Мне уже случалось разыскивать игрушки. Наверняка ее кто-нибудь подобрал... то есть увел к себе. Не беспокойтесь, я ее найду и доставлю вам. — Кики твердо глядела мужчине прямо в глаза, надеясь, что это его успокоит.
— Нет-нет, она не игрушка. Она только играла роль игрушки! Она делала это ради меня!
— Что-о? — У Кики вырвался вскрик. И тут она вспомнила, как в прошлый раз ей привиделось, будто игрушечная собачка моргнула.
— Ее зовут Кая. Ей уже восемь лет, она вроде бы и взрослая... но она никогда не отходила от меня ни на шаг и плохо знает мир, поэтому я очень за нее беспокоюсь. А вдруг ее кто-то увел? У нее же такая милая мордочка... А если ее увезли куда-нибудь на поезде? Тогда ведь все кончено!.. — Глаза Пуупуку снова наполнились слезами; он смотрел на Кики с невыразимым отчаянием.
— О том, что все кончено, даже не думайте. Я непременно ее разыщу, — заверила его Кики. — И примусь за поиски прямо сейчас, так что ни о чем не беспокойтесь и ждите.
Кики взяла Дзидзи, усадила его перед собой, ободряюще кивнула Пуупуку и взмыла вверх.
— Давай, Дзидзи, постарайся! Призови свое звериное чутье! Ты же кот все-таки. — Кики погладила Дзидзи по спинке.
Кики начала от окраины и принялась рыскать над городом туда-сюда, стараясь не пропустить ни единой улочки.
— Кая-а! Кая-а! — без передышки звала она. Дзидзи вытянулся в струнку, вытаращил свои и без того круглые глаза и пристально вглядывался вниз. Всякий раз, стоило им услышать лай, пусть даже совсем невнятный, они спускались, чтобы проверить, кто это лает.
Они продолжали искать и в сумерках. Когда совсем стемнело, они больше не летали, а обшаривали улицы пешком. Они изо всех сил вглядывались в темноту, чтобы не пропустить даже самого узенького переулка. Лишь глубокой ночью, когда все горожане уснули и собачьего лая тоже больше нигде не слышалось, совершенно измученные Кики и Дзидзи вернулись домой.
— Завтра снова пойдем на поиски, хорошо, Дзидзи? Прости, я понимаю, тебе тоже тяжело... Вон, у тебя даже глаза слезятся.
— А у тебя так опухли, что одни щелочки остались, — кажется, вот-вот закроются. Придумал! Давай сделаем зарядку, которой меня научили на кошачьих собраниях! — предложил Дзидзи.
— Дзидзи, ты сегодня такой самоотверженный...
— Просто мне жалко Каю. Я-то знаю, как тяжело притворяться игрушкой.
В самом деле, Дзидзи самому как-то раз пришлось сыграть роль игрушки, чтобы помочь Кики. Это случилось вскоре после того, как они поселились в Корико.
— Мне так хочется поскорее ее найти! — вырвалось у Кики. Она тоже вспомнила ту памятную историю.
— Ну, давай делать кошачью зарядку для глаз!
Глаза, что видят в темноте,
Научим заглянуть за тьму,
Проникнуть в самый мрак души.
Это нужно спеть три раза и при этом двигать глазами вправо-влево, вправо-влево. И тогда завтра они будут видеть еще лучше, чем всегда, ты уже поверь мне! Глаза ведь нам даны не только для того, чтоб по сторонам зыркать. Важно уметь «заглянуть за тьму». Проникнуть взглядом по ту сторону тьмы, туда, где и кошачьи глаза бессильны. Понимаешь?
— Да, — тихонько кивнула Кики.
Итак, Кики и Дзидзи начали вместе водить глазами вправо-влево, вправо-влево. Кики делала зарядку и беспрестанно думала о книге «Последняя дверь». Ей казалось, что эта книга тоже явилась откуда-то из потусторонья, из тьмы.
Кики тихонько, чтобы не разбудить посапывающего на кровати Дзидзи, встала и достала книгу с полки. Она скользнула пальцами по книге, как уже делала это много раз, пытаясь как-нибудь ее приоткрыть. И снова книга распахнулась с легким треском, когда Кики этого совсем не ждала. Вглядываясь в страницы под тусклым светом лампы, Кики разобрала следующее:
«Глас, взмывающий в небо в согласии с эхом».
Сплошные загадки, как всегда.
«”В согласии с эхом”? Эхом от чего? “Глас, взмывающий в небо”... Может, это значит, что мне нужно летать повыше и оттуда звать Каю?..»
Кики закрыла книгу и застыла в задумчивости. Тут из своей комнаты вышла Кэкэ. Она широко зевнула и спросила:
— Кики, ты, говорят, собаку ищешь? Вся в хлопотах, как всегда... Ну да с этим делом ты наверняка справишься: это же проще некуда.
Кэкэ рассмеялась и, мурлыча себе под нос песенку, ушла обратно к себе. Кики подумалось, что в том, как Кэкэ высовывается из своей комнаты, чтобы тут же нырнуть обратно, есть что-то общее с книгой «Последняя дверь», которая открывается, только чтобы что-то сказать.
На следующее утро Кики и Дзидзи отправились в зоопарк. Кики подумала, что Маме, смотрительнице зоопарка, должно быть известно, как ведет себя потерявшаяся собака и куда она может направиться. В конце концов, именно мама когда-то заметила, что после потери хвоста бегемотик Марко заболел не просто неврозом, а Утратой Средоточия Души и Тела.
— Мне кажется, Кая могла захворать недугом, который называется «Паинькина Паника». Им страдают не только собаки, но даже кошки, и люди нередко заболевают... — протянула Мама. — Скорее всего, этот дядюшка Пуупуку слишком сильно полагался на Каю. Она отчаянно старалась оправдать его надежды, но про себя считала, что не справляется, и в итоге заболела... Она слишком долго жила тем, чтобы делать все для своего хозяина, быть послушной и примерной, — и страшно устала от этого. Как ни странно, именно поэтому она и сбежала. Она вовсе не собиралась бросать дорогого и любимого хозяина, но от безысходности все равно сбежала, почти не осознавая этого. Она так устала, что попросту перестала понимать, что делает. Наверняка именно так все и было.
— И лекарства от этого нет?
— Лекарства? К сожалению, нет. Но когда Кая поймет, что она чувствует на самом деле, в самой глубине своей души...
— Что значит «чувствует на самом деле»?
