И тут комната вдруг осветилась. Солнце показалось из-за неплотного облака, его лучи словно иглой прошили щель, в которую смотрела Кики, высветив все, что было внутри. Сбоку от стула стол небольшой столик, на нем лежали краски и палитра. А еще стало можно разглядеть стоящую на мольберте картину, повернутую задником к окну.
— Глянь-ка, Кики, тут что-то написано, — подал голос Дзидзи, вспрыгнув на оконную раму.
Кики потянулась, поглядела – и впрямь, ровно на уровне глаз ножом было нацарапано: «Кики, надави». Надпись явно была довольно свежей, царапины еще не успели потемнеть.
—Надавить... Здесь, что ли?
Кики взялась за ставень и с силой надавила на него. Толчок передался окну, ставень повело вбок, а рама со стеклом вдруг мягко распахнулась внутрь.
Кики просунулась в дом и окинула комнату взглядом. Сбоку от окна стола незастеленная кровать, на ней лежал конверт с надписью «Для Кики».
Кики протянула руку, но дотянуться до конверта не смогла.
Тогда Дзидзи проскользнул в комнату. Он сцапал конверт зубами и выскочил наружу. Вот что было написано в письме.
Милая Кики, пожалуйста, возьми себе картину, которая стоит на мольберте. Извини, если я удивила тебя этой неожиданной просьбой. Это последняя картинка моего сына, он был художником. На самом деле у нас не должно было быть этого месяца, за который он написал картину. Это время стало настоящим подарком для нас. Едва ли таким же чудесным, как целая новая жизнь. Это было время, залитое прекрасным солнечным светом. В этом чудесном солнечном саду благодаря встрече с такой прекрасной девушкой, как ты, к моему сыну словно вернулось немного времени, которого, как мы думали, у него вовсе не осталось. Он сказал: «Я хочу написать еще одну картину». А когда закончил ее, то сказал тихо и серьезно: «Как я рад, что дожил до этого». И лицо у него было таким мирным... Спустя три дня мой сын покинул этот мир. Я уезжаю отсюда, забирая с собой только воспоминания. Мой дом в пустыне остался брошенным, так что я решила для начала вернуться туда. Прости, что не смогла попрощаться с тобой как следует, у меня было слишком тяжело на душе. Надеюсь, мы еще встретимся однажды где-нибудь и когда-нибудь и снова выпьем вместе вишневого сока. Наверно, мне стоило побольше рассказать тебе о нас. О пусть даже я ничего тебе не объяснила, мне кажется, между нами было сказано очень и очень многое. Спасибо тебе, Кики. Все это очень печально. Но все это время я продолжала отчетливо слышать твое заклинание: «Пусть все будет хорошо...» Возьми полотнище, что лежит на стуле, заверни в него картину, чтобы было удобнее везти.
Ёмоги
Кики перелезла через подоконник и забралась в комнату, а потом посмотрела на картину и застыла. На холсте были изображены Ёмоги и Кики, сидящие за столом, а на третьем стуле, свернувшись клубочком, спал Дзидзи. И всегдашнее угощение – стаканы с соком войлочной вишни – стояли на солее. Деревья на заднем плане заливал солнечный свет, и они словно светились собственным светом. Ёмоги улыбалась, и Кики улыбалась тоже. И пусть это была совсем небольшая картина, но она сияла так, словно сама источала свет.
Ёмоги сказала ей: «Привези себя». Кики поступила, как ей было сказано, выбирала погожие дни, прилетала, рассказывала о делах в городе, о разных вкусностях – да и все на этом. А кто-то неотрывно смотрел на нее и рисовал эту картину. Кики наклонилась к холсту поближе. В уголке было мелкими буковками написано «Сэнта», а еще «Спасибо».
Кики молча завернула картину. Дзидзи, разделяя ее настроение, тоже молчал. Кики выбралась на улицу и закрыла окно.
Воздух стал холодным, все вокруг как-то помрачнело, и деревья казались сгустками тьмы. Можно было подумать, что весь свет ушел в картину. Кики и Дзидзи молча посмотрели на дом, а потом развернулись к Сумеречной тропе.
— Ой! — вдруг воскликнул Дзидзи.
Кики посмотрела и увидела, что трава на одном пятачке полегла кругом, словно ее прибило смерчем. Будто кто-то вызвал ветер, а потом, кружась вихрем, ушел в землю. Дзидзи поспешил отскочить прочь, а затем поскреб нос.
— Похоже на вход... — проговорил он.
Кики все стояла и смотрела, только чуть кивнула в ответ. А потом с силой прижала к груди картину, которую держала в руках.
— Ну, пойдем! — позвала она и вошла под сень Сумеречной тропы.
Глава 8
ФАТА НА СЧАСТЬЕ
Летние каникулы закончились, Томбо вернулся с горы Амагаса в школу, и вскоре от него пришло письмо.
Знаешь, Кики, я собой немножко горжусь. Когда учитель Эге узнал о том, что я все каникулы прожила на горе Амагаса, он сначала сказал: «Эге!» — а потом. — «О-го-го!» — а потом даже замолчал ненадолго. И похвалил: «Тебе же, должно быть, немало пережить пришлось. Там очень хорошее место. Ты наверняка многому научился». А потом добавил: «Надо бы твой опыт в дело пустить, назначу-ка я тебя ответственным за живой уголок». Это просто невероятно! Чтоб такое дело поручили мне, первоклашке! Живой уголок – это комната шесть на восемь метров, в ней есть термометр, весы, раковина, холодильник, а также два книжных шкафа со всевозможной справочной литературой, и ну и конечно, множество самых разных разнокалиберных клеток и аквариумов с питомцами. У нас там полсотни видов животных, от муравьев до змей. Нужно чистить клетки, давать корм, вести журналы наблюдения. Со мной этим занимаются еще трое моих товарищей, и работы хватает на всех. Все это страшно интересно, но этим все не ограничивается. Наблюдая за небольшими созданиями, чего только не увидишь! У всех у них очень коротенькая жизнь, но такая важная и так крепко связанная со всем, что их окружает, что, когда я думаю, сколько сил они прилагают к тому, чтобы выжить, невольно проникаюсь уважением. Они так стараются, так борются за свою жизнь!
Ох. Если я начинаю об этом говорить, то могу продолжать в таком духе до бесконечности. Прости, Кики. Я вернусь ближе к концу года. И знаешь, давай вместе побежим в новогоднем марафоне? Навострим уши, услышим звон колокола и побежим вдвоем навстречу Новому году – во весь опор! Ух, жду не дождусь! Ну, увидимся!
Кики от Томбо.
В ночь на шестнадцатое августа Кики собрала семена лекарственных трав. Семена вызрели крепкие, чистые, здоровые, и Кики набрала их немало. Она ссыпала их в кувшин, а кувшин бережно поставила в темное место. Вот и все, все работы с лекарственными травами на этот год были окончены. Кики с облегчением вздохнула и прошлась вдоль опустевших грядок. И вдруг в ее душе зародилось желание увеличить грядки на следующий год. «Что это со мной? Может, в будущем году будет бушевать простуда? Я ведь только-только покончила со всеми делами на этот год... Должно быть, это травы так меня благодарят и желают удачи», — пробормотала Кики себе под нос и отвела взгляд от грядок.
Однако дни шли, а желание не только не ослабевало, но становилось все сильнее.
Горы, окружающие Корико, разом начали окрашиваться в желтый и красный. Море тоже слегка потемнело. И вот наконец, словно подгоняемые подувшим от северных гор холодным ветром, горожане Корико начали хлопотливо готовиться к встрече Нового года.
