— Я долго и серьезно все взвешивал, прежде чем позвонить тебе сегодня насчет работы. Это правда. Для меня этот проект очень важен.
Саяо немного подуспокоился. Он нажал выключатель на стене. Фухх! Сверху хлынул свет, озарив комнату до самых укромных уголков. Там, у дальней стены, стояло множество манекенов, одетых в легкие струящиеся платья.
— В этом году я выбрал темой своей коллекции морские пейзажи Корико. Я глядел на море из дома и создавал эти платья. Должен признаться, я ими горжусь...
В голосе Саяо звучало довольство собой, однако Кики больше не хотелось ворчать и придираться к этому. Потому что, как ни досадно было это признавать, но, увидев платья, ведьмочка была потрясена их красотой. Каждое, какое ни возьми, переливалось цветами закатного солнца, неба и моря и было непередаваемо прекрасно.
Там были платья цвета закатных лучей, пробивающихся в просветы между облаками. И были платья цвета солнечных бликов от этих лучей, пляшущих и подрагивающих на волнах.
Стоящие рядом, перекликающиеся друг с другом, платья разнообразнейших цветов и оттенков были невероятно похожи на море в бухте Корико, каким оно предстает в надвигающихся вечерних сумерках. Можно было даже сказать, что они сами по себе были своеобразным «пейзажем».
— Волшебство какое-то... — невольно пробормотала Кики. И вдруг где-то в гуще платьев что-то блеснуло.
— Ага, видела проблеск? Это на самом деле пуговица, но я хотел показать ею вечернюю звезду, как она выглядит на закате. В ясную погоду она непременно появляется в вечернем небе самой первой, примерно в той части неба. Непременно, всегда, никогда о нас не забывает. Ее можно только похвалить за такое постоянство. Когда мне в голову пришла идея добавить к платью мерцание звезды, я так и подскочил: «Вот оно!»
Саяо указал на небо за окном.
Кики тоже очень любила эту звезду. Ведьмочка уже сама не смогла бы сказать, сколько раз она летела в небе прямо ей навстречу. В такие минуты казалось, будто звезда смотрит на Кики, и тогда ведьмочку охватывало чувство, словно бы от ее сердца к звезде тянется тонкая нить, объединяющая обеих. Бывало и так, что Кики снедало какое-нибудь желание, — и она снова и снова отправлялась в полет навстречу звезде. Как расценивать слова Саяо? Можно подумать, будто это он нашел эту звезду и сверкать заставил, каково? Кики, очарованная на какой-то миг красотой платьев, снова застыла и заледенела душой. Этот Саяо, с его манерой постоянно приплетать деликатность с бесцеремонностью... Словно кошачий язык, вплетшийся в речь Дзидзи и сделавший ее неузнаваемой.
И тут из коридора, выходящего в зал, вдруг послышался голос:
— Ну и ну. Что же ты, Саяо? Нельзя ведь так. Как ты мог не предложить девушке присесть?
Из коридора вышла красивая пожилая дама, ее серебристые волосы были собраны в гладкую прическу.
— Никакого с тобой сладу. Только и думаешь о том, как бы удивить да впечатление произвести. Как невежливо!..
— Ох, я что же, опять набедокурил? — На лице Саяо проступило капризное выражение.
— Ты вечно твердишь, что хочешь быть на гребне настроения, чтобы сердце трепетало. Но когда человек сталкивается с чем-то замечательным, то ему не нужно себя подхлестывать, он и так это чувствует. И нет надобности ни в какой лишней мишуре и изысках. У тебя есть талант и силы, чтобы действительно хорошо работать, но ты страшно опрометчив, вечно не знаешь покоя, егозишь, мчишься куда-то стремглав. У меня из-за тебя сердце не на месте. Корико не таков, как большие города с их вечной тягой к новому, с их вечным шумом. И отличие тут не маленькое, а разительное. Ведь это город, живущий бок о бок с ведьмой, ни больше ни меньше. Это город, который принял к себе живое чудо, город, который подружился с ним. Ведьмочка – это само по себе прекрасно, но прекрасны и горожане. Все они вместе просто потрясающие, и недооценивать их никак нельзя.
— Бабушка, я все это знаю и понимаю. Ты называешь мое поведение невежливым, пусть так, но разве желание удивлять не прекрасно? Из него порой возникают новые миры, разве ты со мной не согласна? Я не хочу давить в себе это желание, не хочу командовать себе: «Стой! Осади!» Я хочу бежать вперед!
— Ты все так же опрометчив, как всегда. Разве я тебя осаживала? — проговорила дама. И все же чувствовалось, что она по-своему любуется пылкостью Саяо.
«Хм... Не могу сказать, что я не разделяю желание Саяо что-то изменять. В стремлении бежать вперед есть что-то захватывающее дух». — Кики по-прежнему демонстрировала неприязнь к Саяо, но мысленно кивнула.
«Это место, где хочется говорить о будущем».
Слова Дзидзи и слова Саяо об иных мирах словно перекликались друг с другом.
— Мне кажется, в последнее время среди молодежи становится все меньше людей, чье сердце распахнуто навстречу приключению и авантюрам. Кики, скажи, ведь, когда ты только прилетела сюда, горожане наверняка были ошеломлены? А теперь все воспринимают тебя как должное, так ведь? Даже в Корико ведьмовство стало обыденностью, и мне от этого досадно. Кики, неужели ты смирилась с этим? Разве это не идет вразрез с самим предназначением ведьмы? Разве ты не должна раздвигать рамки этого мира, заставлять людские сердца биться чаще? Так ведь можно вовсе утратить понимание того, что волшебство – это чудо! А если сердце перестанет биться в предвкушении чуда – разве это не равносильно смерти? Ну же, ведьмочка! Нужно стать тем, что встряхнет этот город, ошеломит его, и мы с тобой станем такой встряской, вдвоем, ты и я!
Слова Саяо гулко отражались от стен зала, Кики слушала их молча.
«Встряска, скажет тоже! Я – да ошеломить? Любит он громкие слова, да вот только я не собираюсь вот так с бухты-барахты соглашаться и работать с ним в паре!»
Кики снова молча вскипела от гнева, и все же, несмотря на раздражение, пылкая увлеченность Саяо понемногу начинала действовать и на нее. Он же верно говорил про то, что в мире еще осталось место чуду. Чудеса заставляют сердца трепетать, порождают что-то новое, небывалое... И доносить все это до людей – и впрямь исконная обязанность ведьм. А Кики была опасно близка к тому, чтобы об этом забыть.
Он такой ребячливый... Но вместе с тем... кажется... таким зрелым и здравомыслящим...
— Вот, значит, как ты считаешь?.. — Пожилая дама чуть наклонила голову. — Знаешь, делать все по велению души – это, конечно, неплохо, но ты только следи за тем, чтобы не уподобиться мартышке, которая чистила-чистила лук в поисках сердцевины, — дама резко раскрыла сжатую ладонь, — а там пус-то-та.
— Я не настолько глуп. Сама посуди, разве я до сих пор хоть в чем-то ошибался?
— Я сейчас говорю не о прошлом, а о том, что тебе предстоит. Пустота... Она тоже что-то в себе да заключает. Иначе никак, — проговорила дама.
Пусть Саяо до сих пор и не сказал Кики, в чем же будет заключаться ее работа, однако она начала понемногу проникаться очарованием самой идеи того, чтобы стать чем-то ошеломительным.
